Зарисовки из серпентария
- И какие типы девушек, любящих других девушек, тебе попадались?- спросила я однажды у Виктора, лежа после горячего секса в еще более горячей комнате, в которой, как в сауне, в воздухе висели молекулы воды и феромонов. – Ты же их видишь сотнями, на гей-вечеринках…
- Ну,- смотря в потолок, промурлыкал мой тогдашний «сексперт», - По большому счету, их три.
Первая- эпизодические. Готовы на эксперименты под взглядом своего партнера, но только в определенных условиях. В близости с женщиной видят лишь вынужденную меру, на которую можно пойти в рамках «условий задачи».
Вторая- чистые лесби. Ведут себя как мужики, или как гипертрофированные женщины, в зависимости от выбранных ролей.
И третья- как ты. Не важно, парень или девушка, но с первого взгляда ясно, что они привлекают. Ты не боишься своего выбора, ты с ним живешь.
- И много нас таких, из третьей группы?
- Из тех, что я видел- меньше всех. Неопределившимся всегда сложно, -мудро заметил Виктор и обнял меня.
***
Я и правда не встречала себе подобных. До того, как на новой работе, в мужском коллективе, не познакомилась с Таной.
Тана, высокая, немного сутулая блондинка, около сорока, с шикарными ногами, всегда в стильных платьях, занимала промежуточное место в иерархии, скорее ближе к верху, чем к низу. Имела мужа и двоих детей. Я входила в группу «плебса», среди других новичков. На меня она смотрела пренебрежительно, роняла свысока свои консультативные указания, и посылала в самые разные места или вообще не замечала, даже когда мы с ней работали вместе.
А потом явилась новая стажерка, Ингрид. Сказать, что она была красива- это ничего не сказать. Небольшого роста, спортивная, гладкие блестящие волосы, огромные глаза c длинными, пушистыми ресницами, и веселый характер. Несмотря на то, что она была совершенно не в моем вкусе, я не могла не признать ее почти идеальной. Кроме того, она была замужем, всячески это демонстрировала и отказывалась общаться с мужчинами больше, чем требовала необходимость. Поэтому и попросилась работать с Таной…
Нас поставили втроем в этот день: Тану, меня и Ингрид. Компьютер был один, поэтому меня снова отправили делать всякие подручные дела, за клавиатурой примостилась Ингрид, а Тана, стоя над ней, положив руку на мышку поверх ее руки, а голову- на ее голову, вещала с независимым видом о вещах, напрямую связанных с работой. Ингрид печатала, а Тана ей диктовала, уткнувшись носом в нежные распушенные волосы. Я полюбовалась этой идиллической картиной, и пошла заниматься насущными делами.
***
Начальник был в это время в отпуске, его кабинет, и без того спрятанный в глубине общей комнаты, пустовал. Вечером, когда народ из офиса расходился, кабинет становился самым уединенным местом на планете. И там тоже был свой, отдельный, компьютер…
Там после обеда наши голубки и обосновались. А я, перед уходом, нуждалась в подписи Таны на бумагах, перед тем, как отдать их секретарю.
Я уходила последней. Без каблуков я и так ходила неслышно, как кошка, а тут, по правде говоря, к кабинету шла на цыпочках – «нутро» подсказывало, что там сейчас совсем не до меня.
Дверь была прикрыта, но не закрыта на ключ. А за пленительным экшном никто из его участников не заметил, как щель увеличилась на пару сантиметров…
Ингрид все так же сидела на стуле. Тана положила сильные и уверенные, невзирая на худобу, руки ей на плечи, и массировала, то и дело проходясь по нежному горлу. Девочка что-то лепетала восторженно, до тех пор, пока старшая подруга не наклонилась и не поцеловала ее в шею.
- Тана, не надо, - как-то неубедительно прошептала она. – Я замужем!
- Ну, а я и не претендую, - пальцы Таны нажали на чувствительную область под ключицами, и немного пошли вниз, едва не касаясь груди, но все еще оставаясь в рамках приличий.
Ингрид предприняла последнюю, отчаянную попытку бежать – встала и почти дошла до двери. Я прильнула к стене, на случай, чтобы открывавшаяся наружу дверь прикрыла меня. Но это было лишним – Тана взяла ее за руку, и Ингрид, глядя на нее как кролик на дрессировщика, остановилась. У «роковой блондинки» был полный контроль, и она умело его использовала- подошла, взяла за щечки и поцеловала. Ингрид опять попыталась завести свою пластинку про замужество, на что Тана отбрила, что «с девушкой не считается. И не говори мужу, или он обзавидуется и захочет сам посмотреть».
И без дальнейших прелюдий, Тана чуть спустила и без того с глубоким вырезом футболку и ущипнула ее за сосок. Видимо, попала в самое «сердце», потому что Ингрид протяжно вздохнула, характерно, ни с чем не спутаешь. Тана и не спутала – присев на край стола, чтобы быть с девчушкой на одной уровне, припала ртом к первому, уже обнаженному сосочку, высившемуся над одеждой, и пальцами стала обрабатывать второй.
Видимо, Ингрид принадлежала к тем, редким девушкам, которые от ласк груди могут получить удовольствие, потому что за несколько мгновений она полностью утратила остатки здравого смысла, пальцами стала поглаживать модельную укладку Таны и мурчать приглушенно.
Тана не сбавляла оборотов. Увидев полный успех своей миссии, она опустила одну руку, слегка подтолкнув Ингрид расставить пошире ножки, и проникла ею в трусики. Задранная длинная юбка, сдвинутые стринги, я со спины видела, как пальцы Таны появляются и исчезают в ее маленькой киске. Стоящая на каблуках Ингрид уже не держала равновесие, облокотилась на Тану, постанывая.
Я достала телефон. Сквозь крохотную щелочку он отлично снимал всех участников. И оргазм Ингрид, который ей пришлось заглушить, укусив Тану за платье. И то, как она смущенно после этого поправляла юбку, а Тана оглядывала со смешанными чувствами свой наряд, привезенный из Америки.
И конечно, финальный их поцелуй, на который благодарная Ингрид ответила куда более живо, чем на первый.
Далее я ретировалась, до того, как участники выйдут из кабинета. В конце, концов, подпись Таны мне была не так уж нужна… А над всем остальным стоило поразмыслить.
Продолжение о «рабочих буднях» следует…