Цунами. Часть 6
Николь долго не могла уснуть, она была в растерянности. Впервые она не знала что делать. То, что она увидела и узнала, давило страшным грузом. Зачем он все рассказал ей, значит, он уверен, что это не выйдет за пределы острова, а что будет с Моникой и Кариной? Она встала и подошла к окну, распахнув его настежь. Миллионы звезд всегда такие теплые и манящие, но сегодня почему – то ледяные и колючие, смотрели на нее. Она пошла в душ, но вода не освежала, мокрая она подошла к зеркалу, и долго смотрела на свое отражение как будто видела впервые. Открыв бар, она плеснула что – то в стакан, совсем не обращая внимания на этикетку бутылки. Виски обожгло, но не успокоило. Она снова легла, и постепенно усталость стала брать свое. Веки отяжелели, тело расслабилось, и она уснула, вдыхая легкий цветочный запах незаметно наполнивший комнату. А через несколько часов, когда небо над океаном стало светлеть, двое мужчин вошедших в комнату, положили неподвижное тело Николь на каталку и повезли к той двери, в которую она так неразумно вошла ночью. В великолепно оборудованной операционной все было готово.
Фогель уже облаченный в голубое, как всегда улыбаясь спросил Штольца. – Вилли, ты сегодня как обычно работаешь с пациентом? Нет, – буркнул тот, – сегодня я работаю с донором. – Фогель многозначительно хмыкнул и Штольц с трудом удержался, что – бы не дать ему по физиономии. – Вакцину им ввели повторно, для страховки, и она действует. – Фогель подошел к лежащему на столе телу Элеоноры Вайсберг и полоснул скальпелем по ноге. Из раны показалась только несколько капель крови. – Видишь, можно начинать, ассистенты готовы? Вот и прекрасно! – Штольц окинул взглядом два обнаженных тела лежащих на столах стоявших рядом. (Посмотрите на звезд шоу – бизнеса, которые воспользовались услугами этой ужасной клиники! – прим. ред. )
Николь и Элеонора. Страдания одной, ради счастья и благополучия другой! Он понимал, что время для раздумий и колебаний больше нет. Он подошел к Николь и решительно сделал первый разрез. Они работали удивительно быстро и слаженно. Это была далеко не первая их совместная работа, и они понимали друг друга с одного взгляда. Через пару часов все было закончено. Штольц подошел к столу с лежащей на нем Элеонорой, Фогель как всегда был безупречен, он выполнил свою часть работы с ювелирной точностью. – Все, увозите, и двое суток полной неподвижности, – сказал Штольц. – Франц, ты проследи, что бы все было как надо, а я должен завершить свою часть работы. – Фогель сбросив с рук перчатки, вышел из операционной. А Штольц, снова взяв в руки скальпель, продолжил. Еще через час он зашел к Фогелю. – Франц, одну проблему мы решили, постарайся в мое отсутствие проследить за реабилитацией донора, и пусть Джина возьмет все заботы, по уходу за ней на себя. Надеюсь, что теперь проблема безопасности перестала быть актуальной. – Фогель пожал плечами, – это был твой выбор Вилли! Вопрос, понравиться ли это ей.
Когда летишь? – Прямо сейчас, как только придет в себя блондинка. Надеюсь Эрикссон уже сделал уже все необходимое, с другой поступай как знаешь, – и увидев, как загорелись глаза Фогеля, поспешил уйти. Штольц направился к Монике, судя по времени, та должна быть уже в порядке. Действительно, когда он подходил к ее комнате, дверь открылась, и оттуда показалась ее заспанная мордашка. Она, увидев Штольца, ойкнула и исчезла за дверью. Тот подошел к ее комнате, немного подождал, давая возможность привести себя в порядок, и постучал. Дверь открылась, и оттуда показался бюст Моники, а потом и она сама. Штольц заговорчески подмигнул ей, – хотите прокатиться в Рио? – спросил он. – Хочу! – ни секунды не задумываясь, ответила та. Все – таки, она при всем своем богатом опыте общения с разными людьми оставалась такой же восторженной простушкой, какой приехала в Париж. – А Николь с нами? – спросила она. – Нет, ей немного не здоровиться, позавтракаем в самолете, пойдемте, мы уже опаздываем. – А когда мы вернемся, – спросила Моника. – Завтра к вечеру, – ответил Штольц, подумав о том, что в последнее время ему постоянно приходится лгать, и что он с блеском научился это делать. (Русские Виртуальные давалки! – добрый совет)
На взлетной полосе их уже ждал выведеный из ангара G450 "ГОЛЬФСТРИМ". Штольц использовал его, когда нужно было лететь далеко и быстро. Это была великолепная машина, ему еще предстояло путешествие по Амазонке, и непременно было нужно хоть немного отдохнуть, последние дни были настолько насыщены, что он порядком вымотался. Здесь ему не нужно было самому сидеть за штурвалом, у него была отличная пара пилотов, к тому же им предстояла одна промежуточная посадка, так что времени было предостаточно. Моника взвизгнула от восторга, увидев шикарную обстановку салона. Она плюхнулась в кресло около иллюминатора, и с интересом смотрела на удаляющуюся землю. Второй пилот принес поднос уставленный деликатесами и Моника, которую теперь никто не удерживал, обратила все свое внимание на его содержимое. Штольц отказался завтракать, сославшись на усталость. Через некоторое время ей захотелось спать и она, откинувшись на спинку сиденья, задремала. Штольц, выждав некоторое время, открыл свою дорожную сумку, достал оттуда коробочку со шприцем наполненным прозрачной жидкостью и аккуратно ввел его содержимое спящей Монике. Этого должно было хватить до Манауса.
Они сделали промежуточную посадку в Киншасе и уже на подлете к Южной Америке, Штольц сделал Монике еще одну инъекцию. Это было абсолютно необходимо, так как проблемы с ее доставкой совсем не входили в его планы. Манаус встретил их жуткой жарой и Штольц с тоской вспомнил о прохладе в салоне самолета. Его встречали. На взлетной полосе стоял джип, а рядом с ним высокий мужчина в темных очках, дочерна загоревший и одетый в мятую белую одежду. – Салют Альберто! – приветствовал его Штольц. – все готово? – Как всегда док, – ответил тот. – Вы не один? – Штольц только усмехнулся, взглянув на самолет, откуда пилоты осторожно выгружали еле стоявшую на ногах Монику. – Господи, док, сколько же она выпила, – ужаснулся Альберто, подумав про себя, что был бы очень не против, покувыркаться с этой крошкой в постели. За свою, весьма насыщенную жизнь, ему пришлось повидать достаточно большое количество женщин, но такое чудо видел впервые. Штольц, в ответ на его вопрос, только пожал плечами. Они не без труда загрузили в джип Монику, дорожную сумку с оборудованием и большой тюк с лодкой. Через час они уже перегружали все на легкий самолет стоящий у пристани и покачивающийся на поверхности воды на двух поплавках вместо шасси, и вскоре тот, оставляя на поверхности два пенистых следа, оторвался от поверхности и взял курс на верховья Тефе, оставляя под крылом зеленое лесное море.
Штольц, глядя на то, с какой легкостью Альберто пилотирует самолет, слегка завидовал ему. Он, сам проведший за штурвалом не одну сотню часов, знал цену такой легкости. К тому же он практически не глядел на навигационные приборы, он знал Амазонку как свои пять пальцев. Во время полета Альберто, то и дело оборачивался и с улыбкой смотрел на Монику, с отсутствующим взглядом сидевшую в кресле. Приводнились они, как обычно, в одной очень уютной заводи, почти закрытой сверху гигантскими деревьями. Развернув большой тюк с лодкой, Штольц и Альберто быстро подготовили ее к плаванью, загрузили все необходимое и посадили туда все еще не совсем пришедшую в себя Монику. Вообще, эта лодка была гордостью Штольца. Сделанной по спецзаказу из кевлара, ей не страшны были ни затопленные деревья, на которые не однажды налетал Штольц, ни индейские стрелы. Она обошлась ему в очень круглую сумму, но это стоило того. Штольцу совсем не улыбалось налетев на корягу, однажды оказаться в этих водах в теплой компании пираний или еще чего похуже. – Док, я буду ждать вас здесь через трое суток, если вас не будет, жду еще сутки и улетаю. Потом я буду здесь через десять дней и если вас и тогда не будет, то через месяц. После этого все, выбирайтесь сами. – сказал Альберто. Штольц нажал кнопку пуска и мотор, взревев, понес лодку туда, где его каждый год в это время ждали его друзья из сельвы.
До места встречи они добрались без приключений. Моника, окончательно пришедшая в норму, в смятении вглядываясь в сплетение свисающих над водой лиан, спросила Штольца что все это значит. Тот совершенно спокойно ответил, что все самое интересное она благополучно проспала, и поинтересовался, сколько она в самолете выпила. Моника ничего не могла вспомнить, как ни старалась. А Штольц сказал, что сейчас они заедут к его друзьям, и после вернуться в Рио. Моника, несмотря на все свое простодушие, вряд ли поверила этим объяснениям, но у нее не было другого выхода, как следовать за ним. Ориентируясь, на только ему знакомые приметы, Штольц причалил к берегу. Теперь оставалось только ждать. Глядя на мутную воду, он думал о том, что ему предстоит нелегкий разговор с шаманом, конечно, он будет просить его дать образцы биологических материалов и хоть немного того пойла, которое тот вливает в жертву. Но он сильно сомневался, что сможет уговорить упрямого старика. Недалеко раздался всплеск, и Штольц увидел, как в воду прыгнула небольшая капибара, и преодолевая течение, поплыла к противоположному берегу. Она уже почти преодолела всю ширину реки, как вдруг исчезла во внезапно образовавшемся водовороте, не успев даже пискнуть. Штольц опасливо покосился на воду и подвинул оружие, маузер доставшийся ему по наследству от отца, к себе поближе. Он вспомнил, как однажды решив сделать приятное своим друзьям, он взял с собой толовую шашку, раздобытую на каком то прииске Альберто.
Штольц знал, что на этом участке реки иногда попадалась рыба – бык, весом до полутонны и мясом по вкусу напоминавшим говядину. После взрыва, вспучившего пенистой шапкой воду, индейцы на лодках, с криками, принялись собирать всплывшую на поверхность рыбу, а Штольц заметив ниже по течению бурую тушу, устремился к знатному трофею. Вдруг он увидел, что туша имеет ласты и маленькую зубастую головку на длинной шее. Индейцы, увидев ее, с воплями, едва не ломая от усердия весла, рванули к берегу, а монстр, только слегка оглушенный, исчез в пучине. Его друзья, трясясь от страха, сказали, что они разбудили злого духа вод, и он накажет их за это. Штольц промолчал, но когда на следующий день, при загадочных обстоятельствах, исчез один из жителей деревни, которорый имел неосторожность приблизиться к реке, решил, что к их приметам стоит прислушиваться. Вдруг Моника испуганно завизжала и Штольц, резко обернувшись, увидел, как из леса вышли несколько индейцев и направились к ним. Она перестала голосить только после того, как увидела, что индейцы и Штольц приветствуют друг друга. Они спрятали лодку в зарослях и успокоив Монику направились в деревню. Она вдруг с тревогой спросила Штольца, – А ее здесь никто не украдет? – тот сначала не понял, а потом захохотал. Потом он перевел ее слова индейцам, и те тоже покатились со смеху. Моника обиженно замолчала. Когда они вошли в деревню, ее сразу окружили девушки, она сначала опешила, когда те без особого стеснения рассматривали ее грудь, а некоторые пытались ее потрогать.
Они не могли похвастаться выдающимися размерами своих бюстов, и то что они увидели, было за гранью их воображения. Она не знала что делать, а Штольц только посмеивался. Вдруг раздался властный голос, и Монику тут же оставили в покое. Штольц, взяв ее за руку, подвел ее к старому шаману. Вообще то он всегда отмечал у индейцев особое умение владеть собой, но здесь он впервые увидел, как у старика на лице появилось такое выражение, как будто он увидел привидение. Шаман вытянул руку по направлению к Монике и сказал, – У наших женщин тоже должны быть такие груди, в них много молока и наши дети будут всегда сыты и здоровы, мы будем просить духов об этом. – Что он сказал? – заволновалась Моника, и Штольц мгновенно перевел: – Он приветствует такую красивую гостью в своей деревне. Господи, что я несу? – подумал он. Моника изобразила на своем лице самую ослепительную улыбку, на которую была способна, и Штольцу пришлось снова придумывать, что сказать шаману, что бы объяснить, что ее так обрадовало. Почувствовав, что так можно и заиграться, Штольц объяснил, что Монику утомил перелет, и ей нужно отдохнуть. Ей для отдыха выделили ту самую хижину, из которой начинался путь в никуда. Штольцу вообще то было жаль эту красивую и такую доверчиваю глупышку, и он с досадой вспомнил что в том что она здесь, виноват Фогель, если бы не его идиотские опыты, то здесь была бы совсем другая. Штольц был абсолютно убежден в том, что богам наплевать, кого будут использовать в качестве барбекю эти любители жареного, и решил поговорить со стариком, он видел в деревне пару пленников, но тот был упрям как ишак. Он наотрез отказался заменить Монику кем нибудь другим. Единственное на что его сумел уломать Штольц, так это на значительное расширение биологических образцов. До сих пор ему приходилось довольствоваться только костной тканью. А в это время, ничего не подозревающая Моника, мирно дремала в хижине, поскольку Штольц не советовал ей появляться на людях без него. Слишком много желающих было потрогать и пощупать. Она не особенно огорчилась, когда он сказал, что им придется заночевать здесь. Повышенное внимание к своей особе ее весьма занимало. Быть в центре внимания даже в индейской деревне для нее было приятно.
Вот только спокойно выспаться ей не удалось, так как из хижины шамана вся ночь доносились какие то завывания. – Какого дьявола он голосит, – подумала Моника, ворочаясь на циновке, – ему что дня не хватает? – Под утро вопли стихли, и она уснула, свернувшись калачиком. Разбудил ее Штольц, он стоял перед хижиной в которой она ночевала, а рядом с ним стоял шаман и протягивал ей посудину с каким то пойлом. Штольц одобрительно кивнул, и сказал, – пейте, это вас очень взбодрит. – Моника осторожно отпила, вкус был очень необычный, но неприятным его назвать было нельзя. Она послушно выпила все, почувствовав легкое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло. Штольц понимал, что шаман, строго соблюдая ритуал, здорово рискует. Если бы Моника что – то заподозрила, то она, обладая сейчас той самой двадцать четвертой, запросто могла разнести половину деревни. Будь на ее месте любой индеец, он не сделал бы и попытки к освобождению, так как воспринял бы все как волю богов. Но Моника вряд ли страдала подобными предрассудками. Весь день она чувствовала себя просто потрясающе, и если добавить к этому необыкновенно обходительное отношение к ней Штольца, то она без всякого предубеждения выпила и следующий поднесенный ей напиток. Это был приготовленный сок аяхуаски, лианы с сильным галлюциногенным действием. Выпивший сок лианы, погружался в какое то другое измерение. Действие его, наверное, невозможно описать. На каждого он действовал по своему, соответствуя его внутреннему миру. Главное что он совершенно подавлял всяческую агрессию. Теперь все было готово к обряду. В лаборатории острова на его основе была изготовлена вакцина, обладающая сходным действием, а в комплексе со снотворным она рождала потрясающие фантастические сны. Она то и позволила Штольцу без хлопот доставить сюда Монику.
Автор: VARNAK