Яйца
Захожу в лифт со своим соседом мальчиком Гришей.
– Дядя Леш, давно хотел вас спросить, – вдруг говорит мальчик Гриша, – что такое яйца?
Я на мгновение оторопел:
– Яйца?. . Зародыш птенца курицы, утенка, другой птицы.
– Да нет, – раздраженно обрывает меня мальчик Гриша. – Крокодилы тоже сносят яйца, это мы проходили. Я про мужские яйца. Что такое мужские яйца?
Быстро смекаю, что мальчик Гриша из полной семьи, вполне благополучной: папа, мама, бабушка есть, дедушка. Не могу понять, чем вызван его вопрос.
– Спроси у папы, – отвечаю педагогично.
– Не могу, – признается мальчик Гриша. – С родственниками о таких вещах не говорят. Я, знаете: конфужусь.
Смотрю сверху вниз на мальчика Гришу.
– Тебе сколько лет, Гриша?
– Семнадцать.
– Тебе – 18 лет?!
– Мне завтра исполняется уже во18 лет.
– А почему ты такой маленький?
– Не знаю, наверное, в бабушку:
Лифт, наконец, дополз до нашего девятого этажа. Выходим. Мне направо – ему налево. Говорю ему:
– И все – таки посоветуйся с папой.
Он не смотрит в глаза и говорит:
– Не буду. Только не с ним. – И вдруг быстро шепчет: – У меня яиц нет!
Я замер.
– Как нет?
– Так. Нету.
Смотрю на него – у парня настоящее мужское горе. На лице страдание. Он, можно сказать, заговорил с чужим человеком о самом сокровенном, потому что остался со своим горем наедине. Киваю ему головой, молча: иди за мной. Входим ко мне в квартиру. Запираю дверь.
– Сними, – говорю, – ранец.
Он снимает, бросает на пол. Кивком головы зову за собой – входим в ванную комнату. Я тщательно мою руки. Он по моей команде тоже.
Командую:
– Сними брюки.
Начинает возиться с ремнем, запутался, потом не может расстегнуть пуговицы. Я жду. Стою, молчу. Справился. Спустил брюки, остался в плавках. Я педагогично дотрагиваюсь через плавки до его яичек, щупаю – нету. Пусто! Член – большой, даже, мне кажется, встает, даже вскакивает от моего прикосновения, – а яиц действительно нет. Я говорю:
– Запомни, Гриша: у мужчин не яйца. Этот орган, Гриша, называется не яйца, а яички:
Продолжаю пальпирование через плавки. Что, думаю, за ерунда – где его яйца – то? Мягко пальпирую – сверху руки хуй совсем затвердел и из – под края плавок выскочила здоровенная для такого маленького мальчика залупа. Тогда я принимаю решение: снимаю с него плавки, высвобождаю резинку, которая не снимается, наделась на стоячий хуй, сбрасываю плавки ему на стопы. Он сам задирает к горлу рубашку, чтобы мне было виднее. И начинаю искать яички прямо голой рукой. Огромный хуй уперся в пупок, хуй окружен густой рыжей – рыжей растительностью. На вид ему, этому елдаку, даже не 17 или 18лет, а лет 30. Но я стараюсь на сосредотачиваться на вторичных признаках половозрелости Гриши, а действительно помочь мальчишке. И вдруг нащупываю яички: они втянуты у него в живот!
– Да есть у тебя яички, – говорю. – Вот они, я их щупаю.
– Где?
Он ищет руками – нет яичек.
– Пойми, Гриша, оттого, что у тебя член сейчас возбужден, яички втягиваются в живот. А когда возбуждение спадет, то яички опустятся в мошонку. Это нормально.
Гриша смотрит на меня и внимательно слушает. А хуй его тем временем мерцает: сам по себе шлепается залупой о пупочек. Пульсирует.
– Тебе, Гриша, нужно, опустить его. Опусти.
– Как, дядя Леш? Он у меня все время так!
– Ну, – говорю, – сам:
И не могу выговорить: "подрочи". Непедагогично! Смотрю на его здоровенную шишку, вижу, как она у него пульсирует. И вправду – нисколько не опускается. Протянул руку и стал ему легонько подрачивать – чтобы ребенка научить: Крепкий хуй Гриши тут взвился, хотя уж выше было некуда.
– Да не так надо! – вдруг раздраженно произносит мальчик Гриша, со всех сил расстегивает мне брюки, сдергивает их вместе с трусами, падает на коленки и сразу заглатывает мой хуй – до корня.
Я, честно, от такого напора охуел. А Гриша сосет, захлебывается от радости, слюней напустил под шкурку, языком вращает, ладошками помогает. Мой хуй тоже подскочил, напрягся, хотя умом я понимаю, что это непедагогично – но что поделать? Что?! Я в тот момент растерялся. А Гриша сосет и постанывает от счастья. Вдруг мой хуй у него изо рта нечаянно вырвался – Гриша поднимает глаза на меня и говорит:
– Видите, какие у вас здоровые яйца? А у меня никаких нету!
И – снова набросился сосать изо всех сил.
Тогда я высвободил свой член из его рта, поставил мальчонку на ноги, сам присел и отсосал ему, как он мне сейчас, только еще лучше. Сосу, облизываю залупу, а сам рукой выдавливаю из его живота яички. Не успел только начать сосать, как Гриша кончил мне в рот, в самую мою глубину. А хуй не мягчеет и не уменьшается ни на миллиметр. Я сосу дальше – второй взрыв спермы. За ним – третий. Четвертый, пятый: Честно – не вру: пять раз подряд малец спустил мне прямо в рот, у меня вся полость обожжена была его жгучей спермой. И только после пятого спуска и пятого моего заглота хуй мальчика Гриши стал принимать обычную форму. И выползли из животика яички. Маленькие, кругленькие, тугенькие, как теннисные мячики. А Гриша – то, мой сосед, каждый раз, как из него стреляет сперма, закатывается в крике, отбрасывает голову, маленьким своим телом содрогается, как припадочный. Чувствуется: чистый парень, дрочкой не злоупотребляет. А между его страстными спусканиями кончил себе в руку я сам, тоже сладко было, как давно не спускалось: легко прошла сперма моя, вылетела, я ее почти не заметил, потому что весь был поглощен Гришиными юношескими переживаниями...
– Вот видишь, – говорю напоследок, – у тебя есть яички, все нормально. Пощупай.
Он пощупал:
– Правда, есть. Появились. Значит, они в живот вползают? Интересно.
– Да, в минуты напряжения вползают: Кто же тебя научил?. . – хотел сказать "сосать", – неудобно, "минету" – тоже вроде стыдно. – Ну, говорю, – всему этому?
– Никто не учил. В интернете насмотрелся. А вы разве не смотрите?. .
: Недели через две встречаемся с мальчиком Гришей у лифта. Нажали кнопку. Стоим ждем, когда кабина прикатит. Я покрылся холодным потом. "Что, думаю, делать? Куда деваться от стыда? Зачем я его тогда зазвал к себе в квартиру, дурак?!" Вошли в кабину. И мальчик Гриша вдруг говорит:
– Дядя Леш, у меня опять яиц нету: Уже давно.
Автор: al vern