Умирающий. Часть 2
И, наконец, вышла. Я кинулся к Юрке, откинул простынь, готовясь не увидеть ложку: по закону физики, открытому еще Ломоносовым – Лавуазье, и по устройству Юркиного жопешника, которого я никак забыть не мог за годы разлуки, ложка должна была уже утопнуть! Но самый краешек ручки все – таки блестел снаружи.
Я попытался осторожненько ухватить ложку за кончик ручки, но вазелиновое масло служило плохую службу.
– Сделай такое движение, как будто ты хочешь пукнуть, – попросил я Юрку.
И он пукнул. Так пёрнул, как умирающим, думаю, не свойственно.
Ложка пулей выскочила на простыню. У меня отлегло от сердца. Самое главное, что резинка в жопе не осталась, а то бывает, что с члена сползет, потом и не достанешь:
Но рано я радовался: ложка в Юрке не утонула, зато член больного взвился с новой силой.
– Сейчас уже некогда, – шептал я торопливо, – она едет с обедом! Потом, после!
Но Юрка спешил жить:
– Пошла она в жопу с ее обедом – хочу спустить, хочу кончить, Алеша! Еби меня дальше!
Ну, что ты будешь делать с этими умирающими! Нельзя же отказать в последней просьбе:
Повернул Юрку опять на бок, ввел черпало в очко – и стал ебать: туда – сюда, туда – сюда, а рукой член надрачиваю. Юрка блаженствует! А у меня сердце колотится: неровен час – какой там час! Минута! – войдет со своей тележкой чуткая Люся – слон!
– Да кончай ты скорее, я слышу тележку, уже, наверное, у соседней палаты!
Тут Юрка, наконец, осознал опасность момента.
– После обеда, – распорядился он. – А то еще Юленьке расскажет. Они ей по мобильнику все докладывают, каждый мой шаг. Шпионки.
Я вынул ложку, быстро стянул с нее резинку, и умирающий вернулся в исходное положение: вновь повернулся на спину.
– Никогда еще у меня так не стоял, – сказал он, когда я вернулся из туалета.
Отворилась дверь. Вошла торжественная Люся, держа в руках две железные миски. За ней следом вошла девушка с чайником и потребовала порожнюю чашку. Из носика в чашку полилось что – то сиреневого цвета.
– Что это? – спросили мы с Юркой хором.
Девушка ответила:
– Как что? Кисель.
Люся важно ушла. Девушка – за ней.
Мы вгляделись в содержимое мисок. На дне одной колебалась желтая вода:
– Гороховый суп, – сказал обреченно Юра.
На дне второй было размазано что – то серое: картофельное пюре. На нем слабо распластался рыбий бочок.
– А ты ничего, кроме йогурта, не принес? – робко спросил Юрка.
Я признался:
– Знаешь, есть куриная ножка и отварная картошка. Взял на всякий случай.
Юрка не поверил:
– Неужели прямо здесь? В портфеле?!
Я вымыл руки, как перед операцией, затем достал из портфеля коробку с куриным бедром и банку с картошкой. Юрка набросился на передачу и всю сожрал.
Минут через пять скрипнула дверь – Люся забрала обе миски.
– Опять ничего не съели! – сказала она в сердцах. – Откуда в вас будут силы – то?
Посмотрела на меня – я пожал плечами.
Как только дверь закрылась, мы продолжили.
В больнице наступил тихий час.
Натянул на ложку новую резинку – и проебал своего любимого Юрку так, как еще никогда не ебал членом! Он извивался от счастья, стоны глушил в подушку. Спустил короткими очередями, поцеловал меня, благодарный, – и тут же уснул. Еще бы: мужик впервые поел по – настоящему:
Уже стемнело, когда в палату вошла другая оплаченная шпионка – Вера. Я попросил ее не шебуршиться, дать больному поспать.
Вера, женщина приземистая и с лицом, как НЛО – круглым и загадочным, попятилась и скрылась за скрипнувшей дверью. Минуты через три у Юрки заиграл мобильник. Юрка вздрогнул и проснулся, схватил трубку. Звонила жена Юленька.
Юрка стал оправдываться, что к нему пришел товарищ Алеша, вот навестил: Долго объяснял про своего товарища: "Я тебе про Алешу говорил, ты забыла!. . " Из его разговора я понял, что любимая Юленька недовольна моим приходом. Ее возмутило особенно то, что я пришел без ее разрешения. Сначала я должен был написать заявление, она бы его рассмотрела, написала бы резолюцию. На меня она не жалела денег – Юрка никак не мог ей втолковать, что Алеша – это "один там товарищ". Потом перешли собственно к Юрке. "Я пообедал: – оправдывался он. – Врет, ее в обед не было, Люсю спроси: я съел обед: Ну, значит, Люся ее обманула:". Наконец, разговор закончился.
– Любит меня безумно, – сказал, потягиваясь, Юрка. И добавил с тоской: – Скоро ужин.
Действительно, через минуту дверь отворилась и медсестра Вера внесла железную миску. За ней шла та же девушка с чайником. Из его носика в порожнюю чашку полился слабый раствор мочи.
– Что это? – хором спросили мы с Юркой.
– Как что? Чай, – ответила, уходя вслед за Верой, девушка.
На дне железной миски было что – то черное. Я понюхал – ничем не пахло.
– Что это? – спросил я Юрку.
– Гречневая каша. Вывали ее в унитаз.
Я взял чайную ложечку и в два приема кашу съел.
– Больничная еда выглядит непривлекательно, но она безопасна, – высказал я ученую сентенцию.
Из портфеля я достал банку и коробку.
– Что это у тебя? – спросил Юрка.
– Знаешь, это вторая куриная ножка. Я ее приготовил в сметане. Ее можно макать в холодную сметану – вот она. Или макать хлеб, заедая ножку.
Я достал белую булку. Юрка хорошо все уплел.
В середине трапезы раздался телефонный оркестр. Звонила Юленька.
– Я ем, – оправдывался Юрка, – она все врет, я кашу съел, вот, доедаю:
Он обсасывал куриную ножку и доедал сметану. И тут же вошла вечерняя шпионка.
– Ой, кашу съели.
– Сегодня вкусная, – сказал Юрка, зажимая косточку в руке.
НЛО скрылась за дверью.
Наевшись, Юрка взял меня за обе руки. Он говорил мне о своей любви ко мне и о том, как ему не хватает в жизни именно меня. Я слушал его – кивал согласно и не верил ни единому слову. Юрка жил своей жизнью. Еще при входе в больницу, когда я получал пропуск, регистраторша сказала мне, что я – первый посетитель за полтора месяца. А Юрка пел мне песню о Юленьке, которая обещала наложить на себя руки, если он уйдет раньше нее.
– Мы поклялись, что уйдем вместе, что не будем жить друг без друга:
Больница засыпает рано. Вскоре после ужина у Юрки стали слипаться глаза. Я ушел.
Утром позвонил в справочную – мне сказали, что состояние Голубцова средней тяжести, температура нормальная.
Я приехал в больницу после обеда, принес уже полный горячий обед: первое, второе, третье. В сумке был и ужин. Набил холодильник, чтобы не таскаться сюда каждый день с баночками и кастрюльками, нужными продуктами. Юрка поел, захотел сесть.
Сел. Я у него хорошо отсосал, он хорошо кончил.
Склонял меня к греху после ужина, но дежурила опять глазастая и ушастая Люся, и я ушел.
Назавтра я снова был тут, снова накормил Юрку. Мы с ним походили по палате, сделали один круг в коридоре. И тут в больницу примчалась любимая Юленька.
– Я на минуту – меня ждет машина.
Затем начались ужасы:
– Боже мой! Чем это вы наполнили холодильник?! Творог! Творожник!! Боже мой, колбаса!!! Сыр!!! Рулет!!! А это что в какой – то банке?!
– Котлеты.
– Вы знаете, что Юрочке ничего этого нельзя?!
Я ей сказал:
– А это не ему.
Она оху: Извините, обалдела:
– А кому же?
– Я это принес себе. Должен же я что – то перекусить. Это пища для здорового человека, ясно.
Юленька кинулась к Юрке, обняла его:
– Юрочка, ляг, тебе нельзя вставать. Ты советовался с врачом: тебе можно подниматься? У тебя кружится головка?
Юрка доверчиво отвечал:
– Первое время кружилась, Юленька, а теперь уже я твердо могу стоять. Я дохожу уже до окна. А утром сегодня сам ходил в уборную. Стул обильный, цвет характерный и хорошая консистенция. С Алешей ходили по палате и по коридору.
– По коридору?! – закричала в ужасе Юленька. – Не надо. Мне дурно. Ни в коем случае! Не повторяй этого! Ты можешь упасть, тут везде острые углы – стол, батарея: Только постельный режим! Вот у тебя утка рядом, девочки всегда помогут. Для большого – судно.
– На судне, Юленька, неудобно, у меня не получается.
– Получается. Попроси девочек помочь. Я им не зря доплачиваю. На будущей неделе освобожусь, обязательно забегу, поговорю с врачом и передам тебе, можно ли тебе вставать. Лежи. Постельный режим.
– Хорошо.
Юрка побежал к койке, стремительно лег и с подушки взирал на Юленьку, как на икону. На меня Юленька не кинула больше ни одного взгляда, я для нее не существовал. Она обратилась ко мне только в самом конце своего визита:
– Вы не уходите еще?
– Да нет, я недавно пришел, посижу с полчасика.
– А я бы не рекомендовала беспокоить Юрочку. Вы все – таки в больнице, а не на товарищеской встрече.
Что ей скажешь? Ответить нечего. Ее муж – что хочет, то с ним и делает: Пришлось уйти.
Жаль. Как раз на этот вечер планировал засадить ему по – настоящему, раз он начал вставать. Уже разработал стратегический план: ставлю его передом к подоконнику, сгибаю и всаживаю, не снимая брюк, из ширинки. А если в это время в палату кто – то входит – Слон или НЛО, то я как будто стою за его спиной и страхую:
Что ж делать, значит, не судьба.
Автор: al vern