Первый поцелуй. Часть 2
– Давай я тебя понесу, – снова стал гладить Лаврентий волосы Камелии, тёплой щекой она прижала к своему худому плечу руку заботливого друга и не ответила.
– Попробую сама, – сказала она, спустя несколько секунд, ухватилась за липкую от земляничного сока руку вставшего Лаврентия и попыталась приподняться.
– Нет, – вернулась она на пенёк, – что – то внутри, прямо, колышется. Такой, наверно, бывает беременность.
– Сходить за помощью? – спешно спросил друг.
– За скорой, – простонала Камелия.
– Ты тогда:, – снова присел к подруге Лаврентий, но она перехватила его руку своей и не дала договорить.
– Я здесь одна боюсь.
– Шоссе близко.
– Моя смерть ближе.
– Скажешь тоже.
– Откуда мы знаем, что у меня.
– Отравление, – снова стал копаться юноша в популярных медицинских знаниях.
– У тебя вода осталась? – решительно спросила Камелия.
– Да, – достал Лаврентий из пакета бутыль.
– Жаль, что не пластиковая.
– Пластиковую можно найти. Вон здесь сколько людей ходит, – указал Лаврентий на несколько замшелых окурков и пивную пробку. – А к чему она?
– Грязная бутылка не подойдёт, – ответила Камелия после короткого глотка.
– Не понимаю, – качнул кучерявой головой Лаврентий.
– Ты знаешь, что такое клизма? – пристально посмотрела не него заболевшая, продолжая морщиться.
– Ну, – опешил влюблённый.
– Процедура не из приятных, но придётся:, – обречённо скрыла шторами волос покрасневшие щёки Камелия.
– Я:, я:, – замялся Лаврентий, – не представляю себе:
– Придётся представить. Выше нос, – пациентка из последних сил подбадривала начинающего врача. – Помнишь, мы проходили яму? – тяжело спросила Камелия.
– Слева от этого мостика?
– Не мостик, а труба там проходит. Место раньше было заболочено, там должен:, должен остаться тростник.
– Допустим.
– Отыщи посвежей и потоньше.
– Ты и вправду? – мял Лаврентий в потных ладонях пакет.
– В шутку! – выкрикнула Камелия. – Ты не видишь, я подыхаю! Бери разный, а там посмотрим, какой в задницу пристроить:
– Не кричи, я пойду, – согласился одноклассник, – но ты никуда:
– Я двинуться не могу. Поторопись же! Вот увалень, – снова скрючилась Камелия.
Лаврентий нерешительно попятился. Последним взглядом поверх куста он окинул любимую подругу, в памяти повисла картинная Алёнушка у ручья, юноша развернулся и теперь быстрее, уже совсем бегом стал петлять меж деревьев к шоссе. Отсутствовал он столько же, сколько понадобилось Камелии, чтобы убедиться в тщетности своих попыток опорожнить кишечник без посторонней помощи, и теперь к ногам любимой вместо всего мира была брошена целая охапка трубчатого тростника. Девушка потянулась к самым свежим побегам, но они тоже порядком подсохли. Она провела пальцами по одному из них и отдала его Лаврентию.
– Пойдёт.
Друг рассеянно смотрел на муки любимой, одновременно мучаясь своими.
– Чё заморозился? Помоги на землю переползти и курточку свою предложил бы, – протянула руку Камелия.
– Момент, – поспешил Лаврентий к ней, на ходу снимая ветровку.
– Для тебя – самый лучший, – подхватила пациентка, обеими руками уцепившись за напряжённое предплечье друга.
– Кама:, – что – то хотел сказать друг, но помедлил.
– Клади меня здесь, ой! – вскрикнула она, опустившись на траву. – Потом разберёмся, стели куртку.
– А дальше? – расправил ткань ветровки Лаврентий и опустил на неё верхнюю часть тела девушки.
– А дальше – глубже.
– Как это?
– Снимаем с барышни трусы, вставляем в зад тростник, ой! – схватилась за живот Камелия и продолжала медицинский ликбез почти шёпотом: – набираем в рот побольше воды и дуем через стебель. Можно:, можно посодействовать щекам руками, но ты же у нас пловец, лёгкие здоровые и вода – твоя стихия.
– Был пловец, – понурил голову Лаврентий; от одной мысли, что ему придётся созерцать попку любимого создания, снова бросило в жар, давно напрягшийся член отозвался мерным гудением.
Молча и нервно сопя, он достал из пакета початую бутылку и поставил её возле Камелии. .
– И послюни тростничок, послюни, или давай я сама, – блеснула красотой лица Камелия и переложила копну волос на одну сторону. Теперь она лежала ровно на животе, и было видно, что измученной барышне так легче.
– Масло имеется, – еле выговорил вновь пересохшим ртом Лаврентий.
– Вот видишь:, уже делаешь успехи. Давай быстрей, думаешь, легко терпеть?
Камелия положила щёку на сложенные предплечья, Лаврентий одной рукой доставал бутерброд, но не мог отвести пылкий взгляд от милой картины лежащей красавицы со строгим профилем и теперь чуть сплюснутыми под тяжестью головы губами. Хлеб упал в пыльный хворост, как и полагается, сыром вниз. Лаврентий поднял нетронутый завтрак, дрожащими пальцами снял сыр и принялся елозить им по тростниковой ветке. Когда она густо покрылась сливочным маслом, выяснилось, что трубка тростника внутри забита. Минут пять пришлось повозиться и с этим.
Перекладывая голову с одной щеки на другую, Камелия лежала половиной тела на куртке и терпеливо ждала необычную клизму, на её остывших от первого стыда щеках играли мелкие блики скупого лесного солнца.
– Снова паук, – тихо сказала Камелия. – Ты пришёл попялиться на больную девочку? – обратилась она к насекомому, выгнула левую руку и пустила его на запястье, крутя предплечье, повела паучка по браслету часов; "to my adult honey" – перебирал маленький лесной охотник бледными лапками буквы монограммы на подарке мамы – учительницы английского языка.
– Камушка, готово, – уже уверенней сказал Лаврентий, держа в одной руке намасленный тростник, в другой – бутыль.
– Отвернись, как тебе не стыдно, – дунула на паука пациентка и обернулась.
– Где ж готово? – покривилась она от щекотки травы по ногам и обеими руками потянула подол платья к талии.
Лаврентий деловито наклонился над аккуратной попкой Камелии и увидел, что на ней были совсем бесстыжие стринги; ушедшие глубоко между ягодиц они обнажали покусанную комарами румяную кожу. Мускулатура девушки на ягодицах нервно подрагивала, она чуть развела ноги, влюблённый врач стал стягивать с неё трусы. Когда они доехали до пяток, то выяснилось, что ещё недавно ажурные трусики теперь были похожи, скорей, на мохнатые эластичные колечки, что подхватывали волосы некоторых подруг Камелии. Такое неожиданное открытие привело к совсем нелепой, но в данной ситуации подбадривающей мысли:
"Уж не носят ли они на голове запасные трусы?". Не успел Лаврентий встретить эту глупость улыбкой, как перед ним открылась захватывающая картина: на лесной земле, среди смешанных зарослей свежей и уже подсохшей травы, веток и вороха прошлогодней листвы, на его пропитанной потом тренировок ветровке лежала аккуратная попа самой красивой одноклассницы с редким именем. Теперь это была уже не девочка с недоразвитыми нижними конечностями – посреди леса возлегала восхитительная женщина. Кто бы в это поверил даже с третьего рассказа?
Резкое головокружение качнуло Лаврентия, откуда – то вырвался сквозняк, прошелестел по кустам и стыдливо убрался прочь. Следом занялся лёгкий, ничего не принимающий всерьёз ветерок, Камелия вздрогнула и чуть приподняла таз.
– Ну, долго будем любоваться? – тряхнула девушка волосами и перевела их на другую сторону. – Ветер задул, пора подуть и тебе, – поддержала она шуткой нерасторопного целителя. Лаврентий медленно наклонился и коснулся рукой ягодиц Камелии, его член неистово завыл и приготовился вот – вот выпрыгнуть в лес.
– Если надо ещё развести ноги, скажи, – старалась спокойно советовать больная, но голос её трепетал мелкой дрожью. .
– Чуть можно, – согласился Лаврентий и встал на колени между ног Камелии.
Пальцы левой руки развели половинки любимой попы, но рука правая будто не слушалась и онемела. Звёздочка ануса подруги была так мала и аккуратна, что Лаврентий сначала закрыл глаза, сделал порывистый вдох и почти с размаху поднёс к попе намасленный стручок. Толщина его намного превосходила размер заднего прохода, не помня себя и только интуитивно чувствуя, что делать дальше, парень надавил им на сведение неведомой ему плотной мышцы и стал вращать тростником. Камелия протяжно простонала. Черенок вошел только на сантиметр, а девушка уже напряглась и ещё шире раздвинула ноги.
Автор: Без автора