Долгожданный оргазм
Авария была полной неожиданностью для меня, для семьи Вадика и, конечно, для него самого. И совсем уже плохо всем стало, когда мы узнали, насколько тяжелые травмы он получил. И вел он свой мотоцикл не так уж быстро, и света было достаточно, и дождем даже не пахло - но каким образом от въехал в этот добланный столб, наверное не расскажет даже он.
- Как это у меня получилось?!.. - Это были первые слова, которые мы услышали от него в больнице.
Настала очередь представить нас. Итак: мама Вадика, для которой я всегда была шалавой, папа его, который нередко пытался со мной заигрывать, даже пару раз ущипнул за попу, и я, собственной персоной. Его девушка. Собственно говоря, его ли?.. Дело в том, что мы как раз за неделю до аварии мирно договорились расстаться. Решение это, правда, пока еще не было обнародованно, но количество наших встреч мы резко уменьшили до одного перепихона в два дня, да и охи-вздохи в постели были уже, скорее всего, по инерции. Последние несколько дней мы вообще не виделись, только перезванивались, да и я больше чем уверена, что на своем мотоцикле в день аварии он рулил с одной поебки на другую. Так что девушкой его фактически я уже не была. Но вот официально...
Официально все еще была. А это означало, что вместо спокойного тихого расставания, мне на голову свалились хлопоты и обязанности, в какой-то мере обременительные. Но если бы я поступила иначе, то меня бы не поняли ни мои родители, естественно родители Вадика, и наши многочисленные друзья и бывшие одноклассники. Да еще во мне проснулось чувство сострадания к раненным. И, в конце концов, может быть я и шалава, но уж точно не сука. Не могла я его, забинтованного и загипсованного, вот так вот спокойно бросить. Не могла.
Несмотря на заверения врача, что катастрофического ничего не произошло, вид нам открылся страшный. Разбитое лицо, обе руки сломаны и в гипсе, и, как нам сказал доктор, он получил множественные глубокие ушибы живота и нижней части туловища, когда его от удара швырнуло на руль и на столб. Наркоз начал отходить и было заметно, что Вадику больно. Но держался он молодцом, всячески стараясь показать, что ему все нипочем. Я пыталась зайти с правой стороны от его мамы. С другого бока стоял папа Вадика и я не хотела снова быть ущипнутой за попку. Я смотрела в глаза Вадика, и видела, что его, кроме боли, вся эта ситуация напрягает, хотя мое присутствие для него было явно приятным.
Деньги отца Вадика на тот момент уже сделали свое дело. Его поместили в отдельную палату, лекарствами и вниманием персонала он тоже был обеспечен. Мы посидели еще час и решили идти. Он и сам нас прогонял - хотел спать. Договорились, что придем назавтра. Его родители - с утра, а я - после обеда. На том и расстались. Я погладила его по шершавому гипсу руки и улыбнулась. В ответ улыбки ожидать не приходилось...
Ехать с его родителями мне не хотелось. Они меня настоятельно уговаривали, но я настойчиво отказывалась. И в итоге мэрс вадикиного папы, описав большой круг, выбрался с больничной стоянки без меня, чуть притормозил у светофора, дождался зеленого, и исчез за поворотом. Я немного прошлась пешком - апрельский вечер был теплым и приятным - и села в маршрутку...
Следующий день я из моего рассказа опущу. Ничего знаменательного не произошло. Вадик принимал большое количество лекарств, все еще чувствовал боли и говорил с трудом. Новая немецкая инвалидная коляска сверкала никелем в углу палаты, но сидеть ему было еще тяжело и больно. Я начала развлекать его рассказками. Через два часа я устала, и мне стало скучно.
- Слушай, Вадик. Лучше бы ты меня вдовой оставил бы.
Его кровать несильно затряслась от грудного смеха.
- Давай, топай домой. Только завтра приходи. Может мне легче уже будет.
- Ладно, Вадик. Раз уж ты меня прогоняешь...
- Иди уже. Не хочу тебя утруждать. Завтра. Завтра...
На следующий день я не смогла придти в условленное время - была занята. Когда я освободилась, то со всех ног понеслась в больницу и успела таки просочится в отделение минут за пятнадцать до того, как вход уже закрывают.
- Ну где ты ходила?! - Вадик говорил уже заметно лучше.
- Дела были.
- Я, понимаешь ли, тут с тоски помираю, а у нее дела какие-то.
- Вадя. Будешь скулить - я попрошу, чтобы вместо губ твоих разбитых тебе инплантировали женские половые губы.
- Это зачем еще?
- Когда будешь на себя в зеркало смотреть, вставать у тебя будет.
- А как ты попросишь? Ты ведь не знаешь никого тут.
- Оденусь врачом, и попрошу.
Мы поржали над идеей переодевания и трансплантации всевозможных органов на всевозмоные места, хотя мое предложение нарастить ему член на лбу большого энтузиазма у Вадика не вызвала.
- Собираемся все! - Вдруг раздался негромкий, но требовательный голос из корридора.
- Ну вот, сейчас тебя выгонят.
- Не выгонят. Позвони папику.
- Папик ничего сделать не сможет. Тут свои правила.
Дверь в палату начала открываться. Я еле успела спрятаться в небольшой нише. В палату зашла медсестра телосложения более чем крупного, оглядела все вокруг, убедилась, что лишних нет и вышла, оставив дверь незакрытой.
- Эта мымра всегда всех выгоняет и двери в палаты оставляет открытыми.
- Почему?
- Е$@нутая мозгами. Сейчас тебя увидит - скандал будет.
Тут у меня в голове мелькнула мысль.
- Я щас вернусь! - оглядев коридор, по которому все еще ползали больные и выпроваживались последние упрямые посетители, я проскользнула в комнату медсестер.
Начав наугад открывать ящики я наткнулась на чистый белоснежный халат.