Чистильщик. Часть 21
Часть двадцать первая. Я открыл глаза и увидел перед своим носом не что иное, как миску Брауна. Я начал соображать, где я. После недолгих размышлений, понял, что у себя на кухне и почему – то на полу.
Шатаясь, я поднялся на ноги. То есть сделал слабую попытку подняться. Ноги абсолютно меня не слушались и тело было полностью неподдающимся.
Меня кинуло обратно. Трахнувшись всем телом об пол и создав этим страшный грохот на кухне и у себя в голове, я лежа на спине, стал беспомощно рассматривать потолок.
– Тебе нравится так лежать? – раздался вдруг голос.
Я долго моргал глазами стараясь успокоить "вертолет" в голове и в конце концов с трудом разглядел вверх тормашками силуэт Мишки стоящего в дверях кухни.
После нескольких безуспешных попыток я ухитрился более или менее членораздельно произнести:
– Мне не нравится так лежать...
Смеясь, Мишка помог мне подняться на подкашивающиеся ноги и установил меня в вертикальное положение.
– Ты как? – сочувственно глядя на меня спросил он.
– Хреново. Пиво есть? – спросил я борясь с ватным языком.
– Есть... – улыбнулся Миша.
– Держи меня. Пошли.
– Куда? – вытаращил глаза Мишка.
– Туда где есть пиво. Скорее. Иначе меня ща вырубит по новой. Нужно топливо!
Неверными шагами мы добрались до комнаты. Взглянув на Митю, который лежал в позе немецкой свастики на кровати, я понял что его донесли, а меня нет.
Мишка, посадив меня на край кровати подал мне баклажку. Я с трудом отвернул крышку и принялся жадно пить. Он глядя на меня, лишь тихонько посмеивался.
– Чего угораешь? – спросил я его когда осталась половина баклажки.
– Да так... Просто вспоминаю как ты вчера пытался набить холодильнику морду, называя его отчимом. Круто было. Мы все тут угорели смеяться, в самом деле. Точнее мы с Дэном. Этот – Мишка показал на спящего Митю, не мог угорать. В общем шоу ты вчера устроил.
– Да? Гм... Что – то не припомню. Помню, как в огороде скосило меня. И всё.
– Ага! – опять засмеялся Миша. Помнить откуда тебе ещё. Мы задолбались тебя волоком по лестнице тащить. Ты ведь сначала в комнате был, а потом тебе видать механизм переклинило, и ты поперся на кухню... Потом вниз, потом опять на кухню. Морду бить. Отчиму! Ха – ха!
– Волоком? Меня? По лестнице?! То – то так голова трещит... Ладно, фигня. Бывает. А этот то как? – я отхлебнул из баклажки и показал пальцем на Митю.
– Да как, как? Да тоже малость побродил... Но его быстрее срубило... Всё требовал продолжения... Ну мы дали ему пива – Мишка немного смутился, но потом добавил: – С водочкой вперемешку. А то по – другому его бы не успокоили бы.
– Жестоко... Гм... С водочкой... А мне случайно, вы ничего не давали? Ась? – я глянул на Мишку.
– Да ты сам завалился вот точь – в – точь, так же как и недавно, – засмеялся он.
– Мда... Нажраться мы вчера здорово нажрались. Митяй был прав. Кстати... – я ударил лежащего Митьку по заду ладонью. Тот не подавая признаков жизни, продолжал лежать. Я повторил, но уже посильней.
– Мм... Идите все на хуй! Вон из искусства! – раздалось вдруг.
– Во! Живой! – я перевернув Митьку на спину и стал трясти.
Митяй сначала долго не открывал глаза, но потом вероятно его тряска достала и он вылупившись на меня сказал:
– Здравствуй Ян.
– Бляха... Ну, здравствуй искусствовед... – заржал я. Как головка? Трещит?
– Головка? – всё еще продолжал в непонятках пялиться на меня он. Головка нет... А вот как ты говоришь чердак, – чердак раскалывается. И сушняк, – он пошамкал пересохшим ртом.
– Вот ты в натуре... Даже с бодуна у тебя порево на уме... На вот, – я протянул ему баклажку. Хлебни, помогает, говорят.
Митя привстал, и взяв пиво начал жадно пить. Допив то что там оставалось, вдруг сказал:
– Ян. А ты помнишь, что мы вчера с тобой на уток собирались?
– Каких уток? Ага бля... Конечно... Я не помню, как я на кухне то оказался, а ты говоришь утки...
– Ну на кухне то ты оказался это я еще помню. Ты там разбор полетов с якобы отчимом устраивал. Чем – то тебе холодильник твой досадил наверно... Как он кстати. – Митька хмыкнул.
– Целый. Живой... – рассмеялся Миша.
Я пересел в кресло и повернувшись к Мишке спросил:
– Дэн спит?
– Не знаю... – пожал плечами он. Я в компьютер играл, пока ты костями не загромыхал на кухне. Наверно спит.
– Тащи его сюда, – сказал я.
– О кей... – сказал Миша и вышел из комнаты.
Митька поднялся полностью, встал и потянувшись сказал:
– Бля... Ян. Как хреново то! Чё делать то будем?
– Спать, – пошутил я.
– Обалдел что ль? И так не хило поспали. Может поправим здоровье то? А?
Я взглянул на часы.
– Час дня. Не особо то и не хило... Ладно. Сейчас посмотрим что почём... Погоди. Дай хоть мозги на место встанут.
– Вот я и говорю! Надо мозги ставить на место – сделал жалкий вид Митя.
– А чё ты думаешь? У меня водяра кстати кончилась в баре. А по – другому я лечить не буду. Полезет обратно это пиво. Так что идти придется кому – то.
– Ну ты понял кому. Да? – Митька заржал.
– Бля – сказал я смотря в потолок.
Тут дверь в комнату открылась, и вошли Мишка с Денисом. Дениска подсел ко мне и поцеловав спросил:
– Ну ты как Ян?
– Ох фигово котенок. Плющит и колбасит как говориться. Так хуево что даже немного пиздато...
– Надо думать... Я вчера тебя несколько раз спать укладывал, но ты все к этому холодильнику пристал, – улыбнулся он.
– Да уже наслышан. Я вот что тебя позвал зай. Ты не ругайся сейчас на нас с Митькой, мы поправить здоровье собрались. А завтра начинаем трезвый образ жизни. Завтра к тебе поедем.
Денис сначала не понял с спросонья что я сказал, только после того как протер глаза переспросил:
– Что, что? Куда поедем?
– К тебе поедем! Что, что! Будем базар вести, – улыбнулся я.
– Какой базар? – опять удивился он.
– Ну что ты как маленький? Диска! Надо ведь какие – то документы тебе?! Предкам скажешь, где будешь жить. И заодно меня познакомишь. Ну и всё такое.
Денис сначала взглянул на Митю, потом на Мишку, а после спросил:
– А ты что и правда, решил что я у тебя буду жить?
– Тьфу ты ети его мать то! А до тебя только доперло? Я же тебе твержу уже об этом вот уж, какой день. Блин, котенок... Мне сейчас не до приколов... Так паршиво... В общем, ты понял да? Завтра я как новенький. А сейчас отпусти на волю... А? – я слегка улыбнулся.
Денис обхватил меня с такой силой, что мне показалось он меня задушит.
– Ян! Я помнишь, тебе говорил, что ты самый лучший брат на свете?
– Ну помню... – ответил я.
– Так ты вот самый, самый, самый, самый лучший брат. И я тебя обожаю! – сказал он.
– Ну мы пошли? – спросил я.
– Конечно! – радостно ответил Денис.
– Ну, тогда по коням, – я повернулся к Мите. И вот что еще Мить. Возьми одну баклажку, сполосни её и тащи вниз. А я тебя там жду.
Митька ничего не спрашивая взял ту же баклажку которую он только что допил и поплелся на кухню.
– Что – то задумали, – сказал Мишка Денису, когда я выходил вслед за Митькой.
Зайдя в спальню я взял из секретера немного денег и пошел вниз. Митя ждал меня уже там. Когда мы вышли за ворота он спросил меня:
– Куда едем?
– Какой на хрен едем?! Идем! Я не за какие барабульки за руль в таком состоянии не сяду!
– Ну ладно... Куда идем то?
– Ща увидишь. Я подумал, что ну её, эту водку. Сейчас я тебя таким самогончиком угощу, что у тебя глаза из орбит повылезают.
– На экзотику потянуло? Да Ян? – Митя смотрел на меня грустными глазами.
– Дурак! Ни фига ты не понимаешь в настоящем самогоноварении! Некоторые так делают, что слюнки текут при одном только виде!
– Гм... Может быть... Но я – то имел в виду, что мы с тобой в домашних тапочках идем.
– Еб твою мать! – заорал я в самом деле увидев что это так. Что ж ты японский бог сразу то! Бля! Ну а впрочем, уже по фигу... Тут недалеко, да и кругом то свои...
Первыми "своими" оказалась соседка через два дома, тётя Галя. Или как называет её маманя – Галина Николаевна Невмержицкая. Бывшая учительница русского языка, интеллигентка на все сто процентов и страшная зазноба.
Проходя мимо её забора, мы не остались не замеченными. Галина Николаевна, ковырявшаяся в своих грядках, среагировала первая:
– Добрый день Ян. На прогулку?
– Да. Вот решили воздухом подышать... Здрасте...
– Как там мама поживает? Как работа у вас? – опустив голову и глядя через очки спросила она.
– Спасибо Галина Николаевна... Вашими молитвами... – съязвил я.
– Передавайте привет маме, скажите, что я ей денежку верну, как только она соизволит к нам сюда приехать.
– Та не надо... Она вам простила... – пошутил я...
– Ой! Ну что вы! Правда, ведь? Не красиво же. – смутилась Галина Николаевна.
– Честное пионерское! Клянусь! – улыбнулся через силу я.
– Ой! Ой! Неудобно – то как! – запричитала она. Великодушно ей благодарна! Господи! Как славно, что остались еще благородные люди на этой бренной земле!
– Да конечно остались! Всего вам самого, самого, Галина Николаевна! – сказал я прибавляя шаг.
– Удачи вам молодые люди! – пропела она, когда я, уже не оглядываясь, дабы полностью не загрузиться пошел дальше.
Пройдя еще пару домов, мы вышли к одноэтажному деревянному домику, как мне всегда казалось довоенной постройки, в которой жил мужичок, который слыл в округе наилучшим мастером своего дела в области самогоноварения.
Его в поселке звали Рамсес. А настоящее его имя было Рома. Ну, так вот этот Рома, сколько я его знаю, никогда не подводил меня в "трудные" минуты – в минуты похмелья в частности. Честно сказать я никогда в жизни не пробовал столько сортов самогона и такого качества.
О Рамсесе я знал всё, так – так мне с ним приходилось порой выпивать не одну бутылку его "святой воды" ну и соответственно не одна бутылка не проходила без задушевной беседы. Один раз я даже спас Рамсеса от "налогов". Местная шушера решила снимать с него налог. Гм... Ну, об этом история уже умалчивает. Перестала снимать, одним словом.
Рамсес, в своё время, с отличием окончил МИФИ (Московский инженерно – физический институт), выделялся блестящими способностями и подавал большие надежды.
Но он лишился всего, совершив одну маленькую ошибку – на мгновение, увлекшись, когда увлекаться не следовало, на мгновение, поддавшись – низменным инстинктам.
Тогда ещё Роман Алексеевич, а теперь Рамсес, служил инженером в одном из московских НИИ. И была у Романа Алексеевича одна слабость, тяга к кайфу. Даже как я уже сказал не тяга, а инстинкт. То травки покурит, то занюхает, чего ни будь.
И вот однажды после очередного принятия кайфа, он безнадежно "торчал" у кульмана. Ему казалось что он изображает чертеж некой заданной ему конструкции. А, в самом деле, он просто рисовал голую бабу. Причем рисовал её в таком страшно – извращенном виде, что когда зашедший начальник отдела съел половину пузырька валидола, Рамсес еще и предложил начальнику, позировать с натуры. В общем, полетел он с работы в тот же миг и без комментариев.
Стоит ли говорить, что Рамсесу пришлось после этого трудно? Я думаю, что не стоит. И так на скудную зарплату он, являясь холостяком, вытягивал еле – еле. То и оказавшись на улице с "вышкой" и с записью в трудовой, что является там каким то продвинутым специалистом, ему стало совсем туго.
После недолгого бедствия, Рамсес, подумав, решается на роковой поступок. Он продает квартиру в Москве и покупает себе старый домик здесь, у нас в коттеджном поселке. Начинает вести небольшое хозяйство, огородик, и заводит бизнес. Правда от этого бизнеса он получает и хорошую сторону и автоматически плохую.
Хорошая сторона заключается в том что у него никогда не было проблем с друзьями и с помощью по хозяйству. Любой мужик, за пару литров его самогона, подвязывался помочь ему в огороде, по строительству, с животными и прочее, прочее.
Ну а плохой являлась та сторона, что Рамсес сам пристрастился к выпивке.
Вот и сейчас заходя в калитку и направляясь к дому Рамсеса, я думал, в каком он сейчас состоянии? Пьян, или под кайфом, или то и другое, что чаще всего и случалось.
Однако сейчас, впервые на моей памяти, он был трезв!
Я это понял, когда Рамсес, вероятно, услышав скрип калитки, сам спешил по террасе ко мне на встречу:
– О – о – о – о – о – о – о – о! Какие люди – и – и – и! – радовался он.
– Что – то случилось Ром? – спросил я.
– А! Ты про меня то? Да нет. Просто в город вот собрался. Надо кое – какие дела утрясти.
– Понял. А я то грешным делом подумал, что тебя грабанули на все твое оборудование, – я попробовал улыбнуться.
– Да что ты! Боже упаси! – Рамсес внимательно осмотрел меня и Митьку, и после того как его взгляд вновь поднялся, он произнес:
– Плохо? – опять смотря на наши тапки.
– Не то слово Ром! Загибаюсь! – вымолвил я.
– Понял. Я мигом, – сказал он, и удалился в дом.
Все жители поселка, отоваривающиеся у Рамсеса, знали одно – тара на обмен. У Ромы всегда не хватало тары и поэтому он всегда просит приходить со своей. Дает полную емкость идентичную той, которую ты ему приносишь, а твою, пустую, оставляет на следующих клиентов. В общем, отдельный бизнес, блин. Но я был исключением, поэтому приходил пустой.
– Вы проходите, чего у порога – то! – раздавалось из дома одновременно с журчанием.
– Да я постою, Ром. Я у себя, как положено. Да и тебе по делам. Мы с тобой потом как – нибудь еще засядем.
– Ну, гляди... – сказал Рамсес, уже выйдя на крыльцо с наполненной, бутылкой. – На! Вчера выгнал! Только смотрите! Осторожно. В пределах семидесяти. Не сгорите на фиг, – он рассмеялся.
– Спасибо Рамсес. Ты настоящий друг! – сказал я, забирая бутылку. Сколько?
– Как в аптеке Ян. Два литра. Не доверяешь? – опять рассмеялся он.
– Я про деньги. Сколько говорю с меня? – спросил я засовываю руку в карман.
Рамсес попятился назад, сделал обиженное лицо и сказал:
– Ян! Ты ведь прекрасно знаешь, что для тебя всегда безвозмездно – то есть даром. Мультик помнишь?
– Понятно... Опять ты за свое, – я подошел к нему пожал руку, а левой рукой быстро сунул в нагрудный карман рубашки пятисотенную.
Рома заорал как всегда, но я, подтолкнул Митьку к выходу и сказал лишь:
– Давай, давай! Спасибо Ром! Будешь в городе, купишь дрожжей!
– Ух, бестия! – Рамсес погрозил кулаком, улыбнулся и, махнув нам на прощание рукой, пошел в дом.
Пока мы шли, я по всякому старался запрятать бутыль. Но куда бы я её не засовывал, всюду её было видно. Митька предложил сунуть ему под свитер. Сунули. Но когда мы проходили мимо дома Галины Николаевны, то старая ведьма все – таки узрела емкость. И опять подколола:
– На родник ходили молодые люди? – язвительно спросила она, все так же глядя чрез приспущенные очки.
– Ага... На родник... – ответил я, стараясь прикрыть Митьку собой. На хуйдник! – так и вертелось на языке.
– Так ты скажи другу то, что же он несет под одёжкой то! Застудит себе ведь всё! – не унималась старая ведьма.
– Не застудит... Ему жарко... – буркнул я про себя проклиная вредную бабу.
– Да уж... Судя по всему, Ян, ему не жарко, а нехорошо! – проговорила она, подойдя ближе, облокотившись на забор провожая нас взглядом и оценивая наш прикид, в частности тапки.
– Да пошла бы ты... – подумал я про себя.
– Вот сука... Всё видит. Наверно просекла, когда мы туда еще шли, – сказал Митя, когда мы подходили к дому.
– А ты думал... Ещё та злоебучка! Она меня невзлюбила после того случая когда пригласила нас с Андрюхой поросенка ей завалить. Ну так мы не в состоянии были даже себя в койку завалить. И я просто смотря на то как Андрюша весь в крови носится по сараю за изрезанным во всех местах хряком, просто застрелил свинину. И всё, – ответил я Митьке и мы, зайдя во двор, как – то одновременно ускорили шаг, глядя на бутылку.
Поднявшись на кухню, мы под злобные взгляды мальчишек уселись за стол. Мишка по быстрому достал из холодильника еду и расставив все, сказал Денису:
– Пошли играть Дис. Это надолго. Сейчас они по новой начнут.
– Это точно, или по новой начнут или вчерашнее продолжат. Как угодно называй... – нахмурил брови Дениска и погрозив мне кулаком сказал – Смотри! Получишь у меня.
– Ловлю на слове, – наиграно улыбнулся я ему, но те уже ушли.
После того как Митька разлил гремучую жидкость по стаканам он вдруг спросил:
– Яныч. А мы жить то будем? Ничего она? – он покосился на баклажку.
– Она? Она супер Мить! А жить мы будем. Да еще как! Давай! Вздрогнули!
– Ну... Вздрогнули! – ответил Митя, и выдохнув подражая меня, начал пить.
После того как Митька сделал последний глоток, у него вдруг расширились глаза, он моментально покраснел, схватил кусок хлеба и только после того как вынюхал наверно из него весь запах, сказал:
– Вот так штука разрази меня гром!
– Ну а я тебе, про что говорил Митрич? Как по маслицу! – сказал я, кряхтя от удовольствия.
– Это да. Хороша чертовка! – Митька принялся закусывать.
– Рамсес не врал. В самом деле, около семидесяти оборотов то будет точно! – сказал я, борясь с выступившей слезой. Градус там, в самом деле, был нехилый. Первач, одним словом!
– Наливай! Чего прослезился то! – засмеялся Митька.
– Во! Кузнечик! Да ты я гляжу, ожил!? – посмотрел я на него.
– Да такой Ян напиток мертвого наверно из могилы поднимет. Наливай, говорю!
Наливали мы где – то почти до вечера. Соответственно дали знать о себе и вчерашнее пиво с водкой. После очередной дозы, я крепко обнял Митьку и сказал:
– Всё. Я спатеньки. Ты давай Митюх, тоже падай, завтра дел много. А если есть настроение, то прибери тут... Лады? А то мы всё хозяйство на мальчишек взвалили.
– Лады Яник. Давай, пока! Приберу блин...
Как не странно, я шел по коридору и меня хоть немного покачивало, но я чувствовал себя отменно. Не в пример вчерашнему состоянию когда мы пытались вспахать грядки, сходить на уток и выяснить отношения с холодильником.
Зайдя в кабинет я увидел там Мишку с Денисом. Они обернувшись на открытую дверь заметили меня и подскочили было для того чтоб довести наверно меня до кровати.
– Всё? Нажрались? – засмеялся Мишка.
– Пойдем, доведу... – улыбнулся мне Дениска и взяв меня под руку развернул к двери.
– А что ты думаешь, я пьяный? Ага! Хрен вам, – усмехнулся я, и резко подхватив Дениску на руки сам понес его в спальню.
Дениска взвизгнул и пока я нес его по коридору под крики Мишки, пытался даже вырваться. Но потом он посмотрел на меня, и спросил:
– А ты что, правда, не пьяный?
– А ты как хотел? Я вот помню, что кто – то мне обещал, что я получить чего – то должен? Только вот что я получу, не объяснил... Вот сейчас и выясним, – сказал я.
Закрыв дверь на замок, Денис смотрел на меня и, улыбаясь, старался прижаться к двери. Я, подойдя к нему вплотную, крепко обнял и, поцеловав его в засос, опять взял на руки и понес на кровать.
– Вот у тебя здоровья то! – удивленно произнес он, когда раздеваясь я умудрился удержать равновесие после того как меня качнуло.
– Ну, это еще не всё... – улыбнулся я ему.
– Спать будем? – спросил он.
– Ну как тебе сказать... В принципе да. Но не сразу.
– Ага. Так, так, так... Что – то Янчик ты задумал? Да? – он загадочно посмотрел на меня.
– Не я. А ты что – то задумал. Обещал? Ну, так выполни своё обещание... И выполняй.
– Значит, выполнить да? Хорошо... – он резко стянув с себя футболку вдруг повалил меня на кровать и, усевшись верхом начал снимать с меня шорты.
Мы начали двигаться в унисон и автоматически.
С ним я проделал то же самое, что и он со мной, и через минуту мы слились в одном поцелуе. Денискин член, стоял, так что даже немного прижимался к животику. Блестящая капелька появилась сразу же после того как я прикоснулся к нему и взял его в руку.
Положив Дениса на спину, я сначала снова нежно поцеловал его, а потом стал плавно перемещаться в низ. Его всего начало трясти, после того как я взял его член в рот. Вцепившись руками мне в волосы, он поддавал мне бедрами, при этом все шире и шире расставляя ножки сгибая их в коленях.
Иногда, я специально заглатывал его вместе с яичками, а иногда просто проводил кончиком языка вокруг головки. Дениска при этом тихонько постанывал. Прелестный вид представал предо мной. Легкий пушок чуть – чуть окормлял его членик у самого его основания. Остальное же все было полностью без волосиков.
После того как я оторвался от него, он вскочил и просто повалил меня на своё место. Забравшись на меня верхом, он принялся теперь за меня. Я, немного приподняв его за попку, пододвинул его поближе к себе, и просто держа его так, направил его дружка к себе в рот. Получилось обалдело! Дениска, начал трахать меня в рот. Я же при этом слегка поглаживал ему дырочку.
В голове у меня всё перемешалось!
Спустя некоторое время, мы опять поменяли позу. Положив Дениску снова на спину, я приподнял его ножки и согнув в коленях опустился к дырочке. Когда я провел языком, по "полоске", идущей от яичек к дырочке, Денис начал часто и громко дышать, но когда я прикоснулся языком к дырочке, а после и вовсе проник внутрь, Дениска начал тихонько то постанывать, то повизгивать. После того как я сделал несколько движений языком внутри него, он взял свой член в руки и начал быстро, быстро дрочить сам себе.
Оторвавшись от попки, и поняв, что дело подходит к финалу, я все так же держа его в той же позе, взял в руку свой член и головкой провел от его дырочки вверх. Потом вниз, потом опять вверх. Денис, сначала поддавшись на меня, хотел было нанизаться на меня, но я, дав ему только лишь что бы вошла головка, тут же вынул, так как почувствовал, что сейчас кончу. Проведя еще несколько раз по дырочке головкой, я стал кончать. Денис, громко закричав, приподнял попку, на мгновенье застыл и тоже излился бурной струей.
Как и в прошлый раз, он принял любимое положение на мне.
– Почему ты не захотел? У тебя же уже почти получилось, Ян? – спросил он после того как мы снова поцеловались.
– Да я что – то не захотел, – отмазался я.
– Ладно, врать то! Да мне не больно было даже... Даже по кайфу! – улыбнулся он.
– Я знаю, что тебе по кайфу... Но я не хотел просто... Не обижайся...
– Да ладно... И так классно вышло. Ты прям так неожиданно все сделал, и влетел в комнату и всё это...
– Тебе понравилось маленький? – спросил я.
– Конечно Янчик! Я люблю тебя братишка! – он поцеловал меня в засос и я почувствовал, как его язычок прошелся у меня по нёбу.
– И я тебя люблю! Давай спать? – спросил я.
– Ага... – Дениска слез с меня, встал и, подойдя к двери, вдруг открыл замок. После с разбегу прыгнул обратно в постель.
– А это зачем? – спросил я.
– А пускай знают. А то всё думают, что я ничего не могу... – улыбнулся он.
– Гм... А вообще – то, да! Пускай знают! В конце концов, сегодня я продвинулся на следующий этап, – махнул я рукой и, подвинув за голенькую попку Дениса поближе, поцеловав, стал засыпать.
Автор: Anthony Strangeri