Арина. Нечаянный спор. Часть 4
– Арин, ты чего? Опять в крайности?
– Нет. Хочу понять, почему на меня все смотрят как на дуру.
– Ой, совсем девчонка еще. Ты их видом своим не отпугивай, а то зыркнешь, и дар речи потерять можно.
– Поцелуй меня еще, – она подошла ко мне вплотную.
Я встал, посмотрел со своей высоты на нее. Положил руки на плечи.
– Арин, ты понимаешь, я ведь все – таки мужик, и я не железный. И вот так вот передо мной стоять, это только раздразнить меня. Не боишься?
– Тебя? Уже нет, – она обвила мою шею руками, и я почувствовал, как ее губы накрыли мои.
Ну что же, так, значит так, только и успел подумать я и обняв ее стал отвечать на ее поцелуи. Мои руки сначала зарылись в ее волосах на голове. Но по мере того, как я начинал воодушевляться, я стал ласково гладить ее спину, бока. Изредка руками заползал ей на ягодицы, но не задерживался там. Я чувствовал, как растворяется в ласке ее тело. Она потянула меня за собой и упала на кровать спиной. В этот момент мы расцепились. Она стала расстегивать рубашку на мне и вытаскивать ее из джинсов. Я скинул с себя эту часть одежды. И нависнув над ней, положил руку ей на грудь, а сам нагнулся целовать ее губы. Под моей ладонью оказался упругий и нежный шар. Сосочек на нем был тверд как камешек. Я поцеловал ее за ушком, в щечку, в шею. Она безмолвно таяла под моими поцелуями. Несмотря ни на что, чувствовалось, что она вся в напряжении. Я остановился в своих действиях.
– Ариш, если ты действительно этого хочешь, то выключи мозг и отдайся чувству.
– А я смогу? – умоляюще спросила она.
– Ты не просто захоти, ты сделай это.
Я переложил руку на вторую грудь. Она как будто послушалась и расслабилась. Грудь была крепкая и мягкая одновременно. Я вернул руку на другую грудь. Та стала такой же.
– Вот видишь, у тебя все получается. И не держи свой пыл и свою страсть в себе. Хочешь кричать, кричи, хочешь плачь, делай все, что требует твое тело и твои чувства.
– Да – а – а – а, – простонала она.
Я продолжил свои ласки ее грудей. Я целовал ее сосочки, животик. Я гладил рукой ее лицо, и она как кошечка ластилась к руке. Я осторожно положил руку ей на лобок. Под тонкой тканью трусиков чувствовались жесткие волосики, по всей видимости она их подстригала, иначе сейчас из – под краев трусов торчали бы копны. Ее трусики начинали намокать. Подсунув руку под резинку ее трусиков, я нашел заветную горошину. Она неожиданно обмякла сжала ножками свою промежность и простонала долго, тихо и протяжно. Моей руке в ее трусиках стало совсем влажно. Я посмотрел ей в лицо. Чуть приоткрытые глаза блестели в экстазе. По лицу разливался елей удовольствия.
– Ты останешься сегодня? – как гром прозвучал в тишине квартиры ее голос, – не спрашивай, хочу ли я этого, да хочу:
– Для тебя, останусь, – я стал доставать из кармана джинсов припасенный на всякий случай презерватив.
– Хорошо. Мне хорошо. Без этого можно, – она кивнула на презерватив, – я сегодня в безопасности:
Она потянула за ремень на джинсах, я расстегнул их и стащил с себя, откинувшись на спину, вдогонку стащил носки. Она перекатилась, привалившись на меня с правого бока. Она ластилась ко мне как кошечка. Моя рука пролезла ей под резинку трусиков, сзади, и я начал мять и гладить ее попку, проводя периодически между ягодичками, при этом она слегка вытягивалась. С тянул трусики с ее попы на бедра, она приподнялась, и стянула их дальше. Тоже самое я сделал со своими трусами. Арина забралась на меня целиком и стала тереться телом об мое. Мой организм такого уже мог и не выдержать, и я мог разрядиться в любой момент, что в общем – то могло меня дискредитировать как мужика.
Чтобы этого не произошло, я перекатил ее под себя, вытянул ее руки вверх, коленями встал между ее ног, соответственно разведя их, и стал медленно касаться ее щелки членом. Она вздрагивала от каждого касания, вся ее промежность была увлажнена, она просто сочилась. Я аккуратно нацелился на влагалище и начал тихонько встраивать свой орган во вход ее щелки. Хорошая смазка ее соками позволила быстро погрузиться головке во вход, пока я не уперся в пленку, и я остановился. Реально еще девочка – проскочило в мозгу. Она дрожала. То ли от страха, толи от волнения. Я посмотрел ей в глаза. Она, ничего не говоря, сама натолкнула себя. Вскрикнула. Гримаса боли выпала на ее лице. Я не шевелился. Через некоторое время она снова подтолкнула себя вперед, медленно насаживая себя до конца. Когда я уперся головкой в матку, а лобком в лобок, она остановилась.
– Сейчас, привыкну: к тебе. Уже не больно: давай: потихоньку: – прошептала она.
Я медленно стал вытаскивать из нее член, выйдя почти полностью, я также медленно пошел обратно. Она начала мне подмахивать. Я увеличивал темп и укорачивал амплитуду. Она, зажмурив глаза и разинув рот, сбивая себе дыхание, начала свою собственную гонку. Я просто замер чуть, нависнув над ней, а она задвигала тазом наращивая темп. У меня все в тазу сжалось в ком, и я начал выстреливать в нее порции семени. Она толи почувствовав это, толи совпало так, остановила свою гонку, прижалась лобком к моему, и я стал чувствовать сжимающие член спазмы ее влагалища, она беззвучно простонала. Я надавил на ее лобок своим, опуская таким образом ее попу на кровать, и сделал еще пару толчков стволом внутри влагалища и остатками семени. Она заплакала.
– Ты что, дурашка: Ариша, перестань. Тебе больно? – я пытался ее успокоить.
– Все хорошо, это слезы счастья, – она поймала дыхание, – чего я раньше боялась, крови? Боли? – мы одновременно посмотрели на наши органы – следов крови не было видно, я все еще находился в ней.
Я стал выбираться из объятий ее щелочки и встал на колени. Она выпустила меня, села и стала осматривать мой член. Затем наклонилась и посмотрела на свою вагину, чуть раздвинув губки щелки, и только там можно было увидеть следы крови.
– Я читала, что плева рвется иногда почти без кровно: – смущенно пробормотала она, – но все равно нужно обмыться и дать успокоиться. Я сейчас. – Она убежала в ванную.
Вот тебе и раз – подумал я, видимо уж больно чесалось, а никак не могла себя пересилить. Я встал и как был вышел на кухню. Налил себе воды из графина, что стоял на столе, в бокал и выпил воду залпом. Вода в ванной затихла. Через минуту приоткрылась дверь в ванную и прикрываясь спереди полотенцем, Арина пробежала в комнату. Я не торопливо прошел за ней. Она уже успела одеть чистые хлопковые трусики, и натягивала на себя майку. Я встал в дверном проеме, как был голый и стоял, наблюдая за ее действиями. Она наконец справилась с футболкой и увидела меня. Она замерла, глядя мне в пах.
– Алекс, ты: тоже, одень чего – нибудь. Я стесняюсь: пока еще: дай мне привыкнуть к самой себе: я борюсь со своими мельницами:
– Я вижу пока получается, – я подошел к ней, обнял за плечи, – останься вот так, в футболке и трусиках. Я тоже сейчас оденусь. Дай себе свободу. Не бойся.
Я отпустил ее, одел на себя трусы и джинсы. Снова подошел к ней. Она стояла, с пунцовым лицом. Смущенная и на лице уже практически не было испуга. Я обнял ее, погладил по голове, поцеловал кратко в губы, хотя она успела среагировать и высунула свой язычок. Приложил пальчик к ее губам.
– Не торопись, ласковая. Не выпускай из себя джина сразу всего. Постепенно, не перебегая и не убегая. Поняла?
– Кажется да. Ты останешься сейчас? Ах да, останешься: Неужели это я? И я это делаю? Ты такой: добрый: ты нежный.
– Аринка, давай пока разговоры оставим, и поедим чего – нибудь. У тебя есть что съестное, или я давай быстро в магазин сбегаю.
– Есть, есть, я сейчас салат сделаю, картошка, запечённая есть, я сейчас все сделаю. Ты садись, потерпи, я быстро, не помогай, я сама. – она начала суетиться, не впустую, а плодотворно.
На столе уже шуршал ножик нарезая салатик, на плите в сковороде шипело масло подогревая картошку. Я поставил чайник, ополоснул после кофе чашки и сел за стол. Арина стояла ко мне спиной, и резала что – то к салату на столешнице. Ее короткая футболочка оставляла полоску спину над трусиками. От движений трусики немного въехали в разрез попки и почти приоткрыли шарики ягодиц, которые переходили в очень стройные ножки. Она стояла сначала, сдвинув ножки, как по стойке смирно. И я невольно решил посмотреть, идеальность отверстий между ними. Все, как и положено, четыре отверстия. Самое верхнее плоский равнобедренный треугольник. Видимо застоявшись, она расслабила одну ножку, чуть согнув в колене. Она оглянулась.
– Не смотри так, я итак с трудом вот так стою перед тобой: И мне это нравится. Я все тут, чем смажем?
– На твой выбор.
– Тогда сметаной, хорошо?
– Хорошо.
Она уже улыбалась и почти не боялась смотреть на меня и перехватывать мои взгляды. Она взяла тарелку с салатом и повернулась в сторону стола и соответственно в мою и остановилась смутившись. Я восторженно смотрел на нее. Футболочка со свободой обрисовывала ее формы и заходя на полушария ее грудей переваливалась вниз, оставляя маленькие пуговки сосков, заканчивалась ровно на уровне пупка. Дальше шла полоска ее плоского животика, а уже под ней начинались ее хлопчатобумажные трусики, так облегающие ее, что можно было улицезреть весь рельеф ее писечки.
– Алекс, что – то со мной не так, – она снова покраснела, – ты что так смотришь?
– Любуюсь, хороша чертовка! Так и поужинал бы тобою.
– Ну хватит, я итак стараюсь раскрепоститься, а ты издеваешься, – на трусиках появилась влажная полоска вдоль расщелины, а футболка слегка натянулась от восставших сосочков, – Алекс, давай лучше поедим: а потом: давай кушать, – она поставила салат на стол, и мы стали ужинать.
После ужина, и вкусного чая с чабрецом, прибрав все на кухне мы переместились в большую комнату с намерением посмотреть телевизор. Я сел на диван, мягко провалившись в его объятия, Арина села рядышком, прижавшись бочком ко мне. Пятно у нее на трусиках сразу же разрослось, что заметили оба.
– Ой, со мной такое впервые: Мне так стыдно: – она попыталась встать, но я придержал ее, и она встала передо мной лицом ко мне, – ну не смотри мне туда, я, наверное, от волнения: описалась:
– Аришка, это называется не описалась, а возбудилась. Если я сейчас потрогаю твои сосочки, у тебя там влаги станет еще больше, – я сел вертикально, придвинувшись к ней, просунул руки под футболку и дотронулся до сосков, – чувствуешь? Какая ты мокренькая? Если сейчас в твою писечку вставить пальчик или: То ты не почувствуешь никакого дискомфорта.
Автор: Алекс Ляст