Д. Р.
Вова яростно чистил картошку. Делать ему это приходилось два раза в год. На 8-е марта и 16 ноября. Ещё его ожидала так ненавистная селёдка. Её тоже приходилось чистить два раза в год. Перебинтовав второй порезанный палец, мужчина вновь принялся за так ненавистное ему занятие. Резко зазвонил телефон. Чистильщик, соскочив с табуретки, споткнулся о кухонное ведро. То опрокинулось навзничь, рассыпая вокруг себя очистки и скорлупу от отварных яиц. Поскользнувшись на предательски подстелившейся банановой кожуре, Вова основательно приделался лбом о кухонный шкафчик. Взвыв по-бизоньи, несчастный проследовал в комнату, потирая ушибленное место. Телефон перестал звонить. Трижды чертыхнувшись, кухонный работник отправился обратно.
Ему удалось сделать ровно три шага. Телефон зазвонил снова.
— Да! — Сильно сжав зубы от злости, — ответил несчастный.
— Мася, как ты там? — заливисто смеялись по ту сторону трубки, — готовишь? А я такая пьяная! Ха-ха-ха, — не слушая и не слыша ответа, клёкотала мобилка, — я приду не одна, с подружками... — связь разорвалась.
Вова взял аппарат в правую руку и сильно размахнулся, чтобы расхвостать ненавистный агрегат о стену... но передумал и положил в карман шортов.
Дочистив картошку и помыв по третьему разу пол, мужчина принялся за селёдку. Та, ни в какую чиститься не хотела и всё время норовила выскользнуть из рук. Подняв в пятый раз ненавистное животное с пола, Владимир, издав боевой клич: «Сдохни сволочь! Сдохни!», содрал с неё всю шкуру и повыдёргивал кости. Укрыв кусочки селёдки шубой и тщательно намаянезив, повар принялся за зимний салат.
Перебинтовав четвёртый палец на руке, Володя решил основательно приложиться к бутылке коньяка, дабы утихомирить боль в пальцах. Пока он прикладывался, Марсик, прекрасное создание кошачьей породы, попытался стащить здоровенный шмат докторской обезшкуреной колбасы. Ему это удалось. Ворюга был пойман в своём домике, где пытался увеличить свои зимние запасы. Тщательно отмыв мясное изделие, повар продолжил резать пальцы, шинкуя ненавистный салат.
Время подходило к шести вечера, когда всё было готово. Стол раздвинут, на нём красовались разноцветные бутылки и цветы. Разнообразные салатики и нарезки соседствовали с фруктами и напитками порно рассказы . Почувствовав себя величайшим героем всех времён и народов, Вова, с чувством исполненного долга отправился переодеваться. Скрежет ключа в замке и глухие удары по двери, явились предзнаменованием прихода гостей. Володя ускорил переодевание. В прихожей послышался шум. Весьма схожий с падением тела.
— Во-о-вочка! Иди скорее сюда! — кричала, запинаясь его жена Вика, — Аня упала.
В коридоре расхриставшись во весь рост лежала Аня, вероятно подруга его жены. Один сапог на её ноге отсутствовал, и она пьяненько улыбалась, всем своим взглядом требуя дээровской помощи. Её нежно-белые трусики, ярко отсвечивали из под сильно задравшейся юбки. Вове, вдруг захотелось содрать их в одночасье, и засадить ей то, что обычно в таких делах засаживается. Но парню пришлось сдержаться и, не подавая вида, он предложил необходимую помощь. Общими усилиями удалось стащить с неё второй сапог. При этом оставшиеся на ногах девушки падали по переменке, причём Вика преуспела на этом поприще на много многократней третьей подруги Ольги. Наконец, Анна была водружена на диван в спальне, Оля и Вика усажены за стол.
Владимир встал. Наполнив шампанским, бокалы девушек он начал говорить тост. Он восхвалял красоту и молодость своей жены, желал ей здоровья и счастья и много, много... Но ему не дали договорить.
— Да давайте выпьем уже! — Перебила Оля и, сильно отклонившись назад, стала медленными глотами пить вино. На последнем глотке она отключилась, и стул с его посетительницей с огромным грохотом и треском повалился назад. Развалившись на составные части, он дал простор для спального ложа женщине. Та, свернувшись калачиком, внезапно громогласно захрапела.
— А чё? И правда. Давайте выппем, — сказала Вика и завалилась лицом в зимний салат, аккуратно разложенный на её тарелке.
— Давайте, — сказал Вова, наливая из початой бутылки водки полный стакан.
Аккуратно проглотив обжигающую жидкость, парень закусил это дело огурцом. После третьего, уложив Вику на полу рядом с Олей. Он притулился чуть поодаль. С радостными мыслями, что праздник удался, он тут же уснул.
— 2 —
Утро принесло прохладную свежесть и сильную боль в голове... Точнее на голове. Сбросив с лица белую тряпочку, кою он использовал в качестве защиты от лучей утреннего солнца, Вова попытался приподняться.
— Ах, вот вы где! — Раздался голос где-то очень высоко, принадлежавший вероятно Анечке, — это моё! — вырывая из рук несчастного свои трусики, созналась девушка.
Приоткрыв один глаз, парень силился озреть окрестности. Ему это не совсем удавалось. Влага, наполнившая полуоткрытый обозревательный предмет, превратилась в качественную линзу для дальнозоркости. Но он ничего не видел ни вдаль, ни в близь. Открыв второй глаз, он никак не мог сообразить, почему находится на полу под столом. Как он туда залез, Вовчик не помнил и уж тем более зачем. Ощупав голову и убедившись, что на ней образовались три здоровенные шишки, которые-то и доставляли внешнюю боль, помимо всепоглощающей внутренней. Он попытался выбраться наружу. С превеликим трудом ему это удалось.
Посетив туалетное заведение, мой герой направился в ванную комнату, чтобы смыть грехи свои тяжкие и хоть немного протрезвиться и притупить внешнюю боль. К внутренней следовало отнестись по другому, употребить что-нибудь внутреннее. Но это потом. А сейчас Володя распахнул настежь дверь ванной и сделал несколько шагов по направлению к вожделеемому им крану с прохладной водой. Он был тут же приостановлен дикими криками потерпевшей:
— Мерзавец! Подонок, сволочь, насильник, зараза! Мало того, что он, пользуясь покровами тёмной ночечки и моим состоянием бессилия, пытался меня изнасиловать при живой-то жене, он и сейчас беспардонно врывается в ванную, где я ничего не подозревающая пытаюсь совершить утреннее омовение... Как не стыдно ваще, — прикрыв руками и мочалкой то, что мужскому взгляду видеть не положено, тирадировалась Ольга.
Собственно одурманенный мозг начинающего алкоголика алкоголем, пропустил мимо ушей всё, кроме: «при живой-то жене». Забеспокоившись о её здоровье, он поинтересовался у Ольги, жива ли она и если в полном здравии, то где сейчас в данный момент обитается.
— Они с Анечкой пошли в магаз за кофием и чаем, насупившись, ответила подруга, а ты чё припёрся-то? Насильничать поди опять? Так учти, я сейчас не беспомощна...
— Та нет, — ответил Владимир, — дозволь, я голову холодной водой намочу. Обещаю, что смотреть не буду.
— Насмотрелся, поди уже, ворвавшись... и тёмной ночечкой, — дозволяя мужчине основательно охолонуться, ответила женщина.
Тщательно вытершись махровым полотенцем, Володя прошествовал на кухню. Там в холодильнике он обнаружил несколько непочатых амброзий с надписями, гарантирующими, что в них плещутся средства от внутриголовного обезболивания. Ополовинив почти до половины вожделеемый сосуд, хозяин вернулся в комнату, дабы привести себя в порядок и праздничный стол. Повыкидывав более половины салатов, которые задумались, портится им или нет, он заменил их на новые, резво извлечённые из холодильника.
Посвежевшая Ольга, выйдя из ванной, принялась помогать ему, постоянно восклицая:
— Какой заботливый мужчина... Мне б такого!
Казалось она уже не прочь, чтобы её снасильничали. То и дело, проходя мимо парня, приобнажая то сверкающую голую коленку, то ещё что.
— Оля, Вы меня, пожалуйста, не соблазняйте, — наконец не выдержал Вова, я верен своей жене... вот так-то вот.
— Не очень то и хотелось, — фыркнула подруга, — впрочем не ври, пожалуйста. Сейчас она вернётся и тебе придётся держать пред ней ответ, как оказались Анечкины трусики у
тебя на голове и почему ты пытался меня снасильничать тёмной ночечкой, — вновь завелеречивилась Олечка.
Не зная, что ответить на эту речь, Вова вновь протрогал здоровенные шишки на голове, совершенно не догадываясь о природе их возникновения.
Скрежет ключа в замке и глухие удары по двери ознаменовали приход подруг из магаза. В руках Анечки покоилась двухлитровая бутыль какого-то пива, основательно ополовиненная наполовину. Его супружница, удерживала какую-то рыбину, копчёного происхождения основательно искусанную со всех сторон. Похохатывая и похихикивая, они на нетвёрдых ноженьках прошествовали на кухню, по дороге скидывая предметы зимнего туалета.
Вова, похватав в охапку шубки, сапоги, рейтузы и перчатки, расставил и разложил их в коридоре.
— Я требую продолжения банкета. День Рождения продолжается, — вскидывая руку как бы в продолжении, потребовала Вика.
Затем вырвав у подруги бутыль, она сделала несколько порядочных глотков и смачно рыгнув, покусала рыбину, вероятно копчёного происхождения.
— А вы куда ходили? — Поинтересовался единственный мужчина.
— За чаем ходили и за кофием, — ответила за всех Анна.
— И где же они? — поинтересовалась совершенно трезвая Ольга.
— Наверное, мы забыли их укупить, — попыталась упасть со стула Вика.
Пойманная своим благоверным и водружённая тут же на место, она попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. Внезапно её прекрасное личико исказилось в приступе омерзения и, девушка в три прыжка оказалась за дверью туалета. Послышались дикие крики и стенания. Вова привстал со своего стула и попытался поддержать свою дражащую половинку в таком бедственном для неё положении, но ему не дали.
— Сиди, уже! — сказала Аня, — проблюётся и будет как новенькая, — сходи лучше в магаз за чаем и кофием. Кажется мы не того прикупили, — откусывая значительный кусок от злосчастной рыбины, попросила женщина.
Завидев пританцовывающего Марсика, она с сожалением рассталась с закуской, презентовав тому всё что осталось. Котяшка ухватив добычу, стремглав бросился наутёк, утаскивая отменный кусок пищи к себе на зимовку.
— Так я же купил? — демонстрируя две жестяные банки, на которых значилось: «Горох» и «Соль».
В той что «Соль», покоился крупно листовой цейлонский чай, в «Горохе», зёрна немолотого Бразильского кофе.
— Афигеть! — Сказала Оля, — какой мужчина! Мне бы...
Ей пришлось умолкнуть, потому что из ванны совершенно трезвая выплыла Вика и широким жестом пригласила всех к столу.
На сей раз мои герои не воздавали дань Бахусу. Они употребляли соки и минералку, постоянно восхваляя кулинарные способности единственного мужчины.
Когда дело дошло до горячего. Утки в собственном соку, приготовленной собственноручно Викой, жена прижучила Вовчика на кухне и демонстрируя ему маленькую чугунную сковородку на которой обычно жарилась яичница из двух и не более яиц, поведала ему истории его сексуальных похождений прошлой ночью и откуда возникли у него на голове три злополучные шишки.
— Ты, конечно, не помнишь, как встав посредь ночи, отравился в нашу спальню и на нашем брачном ложе пытался совершить акт с моей подругой Анной? — шипела она.
— Почему же, — взирая на предмет кухонной утвари: «Вспомнил всё» супруг, — я помню. Я помню, что забыл, где нахожусь и какое сегодня число, Прилабунившись к попе своей супружницы, я стащил с неё трусики, дабы сделать ей дээровский подарок. Откуда мне было знать, что это не ты?
— А за что ты получил во второй раз? — потрясывая сковородкой поинтересовалась разъяренная женщина.
— Кажется, ты сказала, что тебе холодно на полу и попросила принести одеялку...
— И!?
— Я принёс и, укрыв нас обоих, немного согревшись захотел заняться с тобой любовью...
— Но это была не я!
— А откуда мне было знать? Ночью все кошки серы...
— А третий за что?
Почёсывая третью шишку, Вовчик силился вспомнить, но ему это не удавалось. Вконец отчаявшись, он признался:
— Хоть убей, не помню...
— Убью! — Гневно сверкнув прекрасными очами, сказала жена, — после всех своих поползновений, ты начал приставать ко мне.
— И что? Ты мне отдалась? — поинтересовался Вова.
— Как же! — возмутилась жена, — я тебе поставила третью шишку.
***
Свет в ванной был погашен. Оля, расстёгивая брюки Володи, бесконечно повторяла: «Какой мужчина... Мне б такого».
Добравшись до его естества, до её слуха донёсся глухой удар чугунной сковородкой по голове несостоявшегося любовника.
— Подруга называется! — Услышала она гневный возглас Вики, — а всё подвывала про тёмную ночечку...
— 3 —
Вовке снился сон. Будто он прижучил Анну в ванной и мял её спелые груди, подкручивая и подверчивая её соски, сильно напоминающие спелые вишни. Анна стонала и нежно пыталась скинуть руки охальника со своей груди, покрытого розовым лифчиком с симпатичными рюшечками.
Вдали слышалась разухабистая песня о том, что кто-то кого-то пидманул и не пришёл на свидание. Песня с нечеловеческой силой ввинчивалась в мозг. Просверлив соответствующее отверстие, она разбудила парня. Была кромешная темень, сквозь которую угадывался силуэт жены. Протрогав выпуклости родного тела спереди и сзади, и убедившись в том, что на супружеском ложе возлежит супруга, Вовчик решился задать вопрос, мучающий его уже три дня:
— Вика, отдайся! — прошептал он, возложив свою правую руку, туда, куда хотел вложить что-то другое.
Проснувшиеся супруга, заподозрив мужа в том, что удары чугунной сковородкой по голове, возымели отрицательное действие на восприятии Мира её супругом, прошептала:
— Ты что умом двинулся? Девочки же в комнате? А ну как услышат?
— И чё? — не понял Владимир.
— Ни, чё! — зло сказала Виктория, завтра или послезавтра... А может на будущей неделе.
Но ни завтра, ни послезавтра не устраивали парня, а тем более следующая неделя. Почесав четверошишичье, пред ним внезапно явилось откровение. Он получил сковородкой ни за что, ни про что, как бы авансом. Поэтому он, решив восполнить пробелы. Потихоньку выпростался из супружеского ложа и побрёл к певуньям. Песнярки уже не пели, а поглощали нескончаемые салаты и прочие закуски, запивая это дело шампанским и белым вином.
— Что проголодался, сердешный? — перемещая свою попу на диване в сторону, поинтересовалась хохотушка Анна.
— Да, очень! — Сообщил Владимир, плюхаясь на освободившееся место.
Налив себе бокал водочки, он, подцепив шпротину на вилку, произнёс тост:
— За вас, девочки! За любовь!
Пока он глытьглытил обжигающую гортань зеленозмееностность, рыбка сверзилась с вилки и упала на коленку пухлюшечки. Быстро ухватив закуску рукой, Вовчик совершил закусывание. Но ему очень понравилась нежная бархатистость и гладкость ножки женщины. Поэтому он не стал лукавить и мудрствоваться. Взял и возложил свою рученьку грубаю Анечке на внутреннюю сторону бедра.
Осторожно продвигаясь, он возжелал прикосновений к белым трусикам девы и тому, что за ними скрывается. Парень не догадывался о том, что предмет женского туалета давно покоился в сумочке женщины в целлофановом пакете, полностью готовый к постиранию.
— Что же Вы делаете, Владимир Аверьянович? При живой-то жене, — нежно проворковала голубка на ушко Аверьяновичу.
— Рыбку ищу, — ответил проказник, — О! Кажется, нашёл... Киску. А пойдёмте, я вам свою рыбку покажу, Анечка? — нежно поглаживая киску женщины, сказал мужчина, не готовый ждать завтра, послезавтра или даже через неделю.
— Я тоже хочу рыбку посмотреть, — насупилась Ольга.
— В порядке очереди, — гневно сверкнув наложенными ресницами, сказала Аня, — Пойдём, покажешь! — Хитро сощурилась тигрица.
В ванной она резво стащила спортивки и трусы с нетерпеливого мужчины.
— Ой, какая красивая рыбка! — Обрадовалась она, а можно я её пососу?
— Конечно, пососи, ей будет приятно!
Насосавшись и нализавшись вдоволь, молодые люди стали играть в древнюю Китайческую игру: «Сунь, Вынь».
Ровно через 15 минут в ванную постучалась Ольга, тоже возжелавшая в порядке очерёдности полюбоваться на рыбку для своей киски. Вовчик с радостию продемонстрировал свой экспонат и, развернув Олечку в позу «Г» с отменным вожделением и страстию отжарил худюшку... пока его живая жена досматривала какой-то по счёту сон.
Думаете его мучили угрызения совести? Вовсе нет. Он свято верил, что супружеские обязанности, должны совершаться ну пусть не каждый день, но хотя бы раз, два в неделю.
Я тоже в это свято верю. Но при живой жене не стал бы изменять... я бы её бросил и нашёл такую, для которой раз, два — норма... но только не в каждый день, а то ей бы пришлось бросить меня))))
История выдумана от начала до конца. Но если вы вдруг узнали в ком-нибудь из героев себя или своих друзей. Значит я кнопал не напрасно)))))
Автор: 2510yura