Мечта
.. Она ворочалась в кровати ... Не то чтобы она не делала этого всегда, когда засыпала или внезапно просыпалась и пыталась заснуть вновь, но каждый раз, когда она вспоминала о нем, это состояние было более беспокойным и продолжалось более длительное время, чем требуется нормальной физиологии человека, что бы сбросить накопившееся за день напряжение и заснуть.
Она чувствовала, что обозрим уже тот период времени, когда ее мечты могут воплотиться в действительность. Необозримость этого периода в прошлом давал ей силы вести регулярную, будничную семейную жизнь. Если ей вдруг надоедали однообразие и обыденность, она в любой момент могла пойти в ванну, наполнить ее горячей водой и представить себе... как она подверглась нападению, гуляя по темному парку, и ее хватают из темноты сильные руки. Кидают на землю, и она, еще ничего не успев понять, слышит слегка испуганное и оттого преувеличенно злое шипение – «Лежи тихо, шлюха, и скоро все кончится”......
Или что она в институте на занятии со студентами “случайно” проходит чуть ближе к студенту, позволяя тому ощутить движение воздуха от ее тела, как она наклоняется к нему, погружая того в облако аромата, смеси духов и запаха ее жаждущего секса тела ....
После чего она могла в любой момент перенестись на золотой песчаный пляж, на покрывало, лежащее невдалеке от полоски искрящегося на солнце моря. И рядом с ней в этот момент проходил ... Калейдоскоп видений, проходивший в такие минуты перед ее глазами, был яркий, постоянно меняющийся в угоду любому мимолетному чувству или мысли, ее удовольствие или не удовольствие были в этом мире законом. В зависимости от того, какое удовольствие она хотела получить в данный момент, она добавляла в него элементы реальности – если ей хотелось просто заснуть, то она уносилась в призрачный мир сна, если ей хотелось острого удовлетворения, она запускала руку между двух заветных складок, куда нашла доступ еще в детстве, где природа припасла для нее ключик от рая. Теребя который она могла придать реальности любой своей мечте...
Но с ним было совсем не так ... Поэтому, когда его образ появлялся в ее фантазиях, она начинала беспокоиться ... Это беспокойство было вызвано тем, что этот образ не всегда был покорен ее желаниям, и даже когда он выполнял все, что требовало ее разгоряченное возбуждением воображение, тень волнения преследовала ее. Открытое в состоянии полусна подсознание подсказывало ей, что его образу просто нравится следовать ее фантазии, но в его силах в любой момент это прекратить. Естественно, прекращение выполнения ее желаний не значили прекращение близости, но близость могла принять такие формы воплощения, которые были для нее неожиданными и пугающими. Она могла вообразить тебе, что она, только что, проснувшись и пребывая в утренней неге и понимая, что его нет рядом в постели, ожидает его волшебного появления.
И вот он подходит сзади, она не видит его глазами, но внутреннее видение рисует его атлетическое сложение, сильные руки, несущие дымящуюся чашку, стройные ноги, изящно обносящие его тело мимо разбросанных прошлым вечером вещей, плоский твердый живот и .... ее воображение взорвалось внутри нее жарким огнем желания ... она увидела ЕГО, ТОГО, что превращало ее в амебу, дрожащую в приступах желания и удовлетворения. ОН был огромный и толстый, она каким–то образом знала это, потому что видела она только толстый конец, который венчал ЕГО, потому что ОН торчал перпендикулярно животу и смотрел прямо на ее спину ... Тут надо заметить, что, несмотря на то, что она видела, что ОН покачивается в такт шагам, в то же самое время она видела, что ОН направлен прямо на нее ...
Вот он подходит к кровати, садится на нее, двигаясь так, чтобы быть ближе к ней, прислушивается к ее дыханию, она замирает, боясь пропустить хотя бы одно его действие, и это выдает ее. Он понимает, что она не спит, и мягким движением переворачивает ее на спину. От этого движения, ее ноги, лежащие одна на одной, приходят в движение, и одна из них откидывается в сторону, открывая ее мохнатую промежность, и вслед за этим движением открывая в этой промежности слезящуюся щель, еще не просохшую после того, как ее целую ночь туда ебали. Одновременно с ногами откинулась и голова, и она повернулась к нему сама, при этом она улыбалась, так и не открывая глаза.
Какая-то тень пала на ее веки, и она слегка пошевелила ресницами, силясь открыть глаза ... То, что она рассмотрела, заставило ее застонать от удовольствия. Первое, что ей бросилось в глаза, были огромные волосатые яйца, которые покачивались, поскольку тело продолжало двигаться, основание огромного толстого члена, уходящего от ее вверх, и, казалось, в бесконечность, и бледное, окруженное редким кольцом волос, анальное отверстие, которое она этой ночью старательно вылизала. Она водила взглядом по открывшейся картине и, хотя описываемые событие происходили считанные мгновения, она почувствовала, как она разгорячилась ...
Видение приблизилось, и вот уже мягкие кожистые складки с твердым и круглым наполнением легли сначала на ее глаза, потом передвинулись на лоб, потом опять вернулись и спустились ниже, так что анус почти уперся в ее нос, потом движения повторились, и каждый раз она чувствовала волну запаха, падавшего на ее лицо. Она и задыхалась и не могла им надышаться. Одновременно она чувствовала, что ее промежности уделяется огромное внимание, она чувствовала руки, раздвигающие ее губки, и пальцы, проникающие все глубже внутрь и раздвигающие ее плоть. При этом движение воздуха от его дыхания приходило к ее дырочке то прохладным легким бризом, когда он вдыхал, то жарким дыханием перегретого солнцем асфальта, когда она проходила без трусиков под юбкой особенно жарким днем по тротуару ...
Однако тут она ощутила, что нечто еще более горячее и плотное, чем дыхание, наполнило ее промежность, горячая волна возбуждения обежала ее тело, встречаясь с волной, которую посылало ее раскрепощенное сном воображение от мысли, что это его язык наполнил незанятое ее плотью место и согревает ее собой ...
Но ощущение жара продолжало прибывать, захлестнув уже и внешние складки кожи, и клитор уже был покрыт жаром, он начал стекать к ее анусу и капать на кровать. Одновременно с этим она чувствовала, как на ее дырочку мягко усиливается давление, послышался легкий звук ...
Она приподняла голову, благо он привстал в этот момент, и она смогла это сделать безо всяких затруднений. Она смотрела в как бы треугольное окно, ограниченное сверху мошонкой, которая свешивалась на манер кистей гардин и слегка покачивалась: с обеих сторон между бедрами, колени которых упирались в кровать, снизу, под холмиками грудей с вызывающе торчащими сосками был ее живот. Но этот вид не привлек ее внимания, так она была изумлена открывшейся перед ней картиной – в конце живота.
Там, где она между двух сходящихся ног и белеющего в дали кусочка попки привыкла видеть кучерявую шерстку, в которой она каждый раз искала и находила любой силы наслаждение, клокотала коричневая жижа. Эта жижа, просачиваясь между волосками, текла к ее пупку, стекала с живота по обе стороны вдоль поднятых ног и текла поверх уже переполненного ануса по спине. Клокотание же жидкости, и звуки, которые она слышала, вызывались тем, что эта жидкость лилась из принесенной им кружки со все большей высоты, и чем выше поднималась кружка, тем сильнее клокотала жижа в ее промежности, и она даже начинала забрызгивать ее белые бедра...
Вот такие неожиданные повороты и приводили к тому, что она беспокоилась каждый раз, когда он просачивался в ее видения, потому что она одновременно хотела и прогнать его из своей памяти, и оставить, заставив его подчиняться ее мечтам. Однако сегодня она должна была встретиться с ним наяву, поэтому она не могла позволить себе прервать видение. Сегодня она все равно весь день будет думать о нем.
И она уже знала это по своему опыту, каждый раз, когда она вспомнит о нем, он будет продолжать иметь ее так и тогда, как было в тот момент, когда она его остановила. Он вел себя так же и в жизни, он трахал ее так, как ему было в этот момент удобно. Он ставил ее так, как ему было удобно, и его член занимал ту ее дырочку, которая казалась ему на тот момент более соблазнительной, и то, что он там делал, точно соответствовало его состоянию.
Он мог драть ее задницу резкими энергичными ударами или лежать спокойно, перебирая ее волосы, а она в этот момент сдерживала свои легкие покачивающие движения, чтобы избавиться от легкого дискомфорта в заднем проходе от огромного толстого и горячего бревна, конец которого ощущался аж в районе живота. Или она могла не торопясь облизывать головку его члена, то, обволакивая ее губами, то, полностью освобождая и внезапно для нее вдруг ощущая, как эта головка энергично двигается между ее горлом и губами, а ее голову, мягко прижав уши к голове, насаживают на свой член сильные руки. Поэтому она не останавливала сменяющиеся перед ней образы, позволяя им естественным образом наполнять сознание и покидать его...
...Он же продолжал свое движение, которое позволило ей увидеть вместо блестящего ануса ту картину, которая зачаровала и испугала ее. Он уже был за ней, продолжая приподнимать ей попу. Свободной рукой он взялся за свой огромный орган, наклонился над ней и мягко, но уверенно, так будто мог видеть сквозь непрозрачную жидкость, погрузил его прямо в середину образовавшегося озерка. Она видела, как огромный слегка искривленный цилиндр погружается в озерко, скользит, слегка касаясь и привычно раздвигая складки ее половых губ, и тут она внезапно откинулась на подушку и выгнулась. Горячая волна прокатилась внутрь ее тела, заставляя ее изо всей силы сжать раздвинутые бедра. Но его тело было уже между них, и когда ноги стали сдавливать его мускулистое тело, волна напряжения от этого действия прокатилась по бедрам вниз к промежности и встретилась там с огнем желания, наполнявшим ее до краев. Там эта волна разбилась об утес его члена, который находился в ней подобно несокрушимому монументу, волна обежала вокруг него в бессильной попытке раздавить колосса. Она давила и давила, выгибаясь от жара и силы, сжимающих член мышц, опирая свое тело на него, как на кол, которым наказывают преступников. Внезапно все кончилась, член выскользнул из нее и она, лишенная опоры, упала.
Она понимала, что это только начало, что она обречена, метаться на постели, коричневой и липкой от шоколада, кричать от желания и страсти, как заводная игру