Новогодние каникулы (7 часть)
- Что ты творишь, мерзавец! Что вы оба творите! – почти в полный голос возмутилась тёща во вновь наступившей темноте. Я зажал ей рот рукой и придавил своим телом.
- Раз уж так получилось, поздно теперь шум поднимать! – на ухо прошептал я Вере Тимофеевне. – Я трахал тебя, а твой муж сейчас трахает мою маму. -Непривычно, но не критично! Чё ты дёргаешься? Что толку, если ты сейчас пойдёшь к ним и будешь скандалить? Успокойся! Давай я уберу руку, а ты не будешь орать, ладно? И мы всё обсудим! – проговорил я. Осторожно убрав руку, я не слезал с Веры Тимофеевны – вдруг она снова начнёт гоношиться? Но тёща лежала спокойно, и всё молчала.
- Слезь с меня, - тихо потребовала она.
- Зачем?
- Ты что, - собираешься до утра так и лежать на мне?
- А что? Я не против! На любимой тёщеньке можно и до утра пролежать… особенно если она ножки пошире раздвинет… - попытался я шуткой разрядить обстановку.
- Как тебе не совестно! Ведь у тебя жена, а ты ей изменяешь! И с кем – с её же родной матерью! – с чувством сказала тёща. – Да и твоя мамаша хороша! – добавила она, прислушиваясь ко звукам, доносящимся из соседней комнаты. Не знаю, что моя мама наплела тестю насчёт меня, - или соврала, что я ночью домой ушёл, или вместо меня подушку на моё место положила на пол под одеяло, или сказала правду, - но только тесть, не думая ни обо мне, ни о своей жене, которую он, видимо, считал спящей, вовсю ебал мою маму, так что звуки ебли уже были отчётливо слышны и нам с Верой Тимофеевной.
- Вот ведь как старается! – с упрёком заметила тёща, прислушиваясь. – Как со мной, так вялый, словно вареник, а тут…
- Зато я тебя вместо него…
- Что – ты вместо него?! Ты думаешь, я тебе позволю?!
- Ну тебе же, вроде, понравилось… - заметил я. Тёща помолчала.
- Да, ну и дела… Ну и ночка! – вздохнула она.
- Да ладно тебе переживать! Всякое бывает… Бывает, даже мать с сыном трахается – вон как у вас Мурка, сама же говорила!
- Так то у кошек!
- Не только… Я вот свою маму тоже люблю… - напролом пошёл я. Тёща подо мной дёрнулась, вздрогнув от неожиданности.
- Я её, знаешь, с каким удовольствием ебу! И ей нравится! – нагло заявил я.
- Ты… ты чё мелешь?.. – промолвила Вера Тимофеевна.
- Я правду тебе говорю! Я даже сегодня ночью, перед тобой, ебал её! – произнёс я, чувствуя, как мой хуй приподнимается и упирается в тёщину промежность. Я начал тихонько двигать бёдрами, отираясь о тёщино тело, одновременно тиская её груди через ткань одёжек.
- Витька!.. Ведь это грех! Страшный грех!.. – шептала тёща, тем не менее, не сопротивляясь моим движениям.
- Ты про что? Грех маму ебать, или грех с тобой ласкаться?
- И то, и другое!
- А ты отучи меня от этого! Давай ты будешь мне вместо мамы! Тёщу ведь обычно мамой называют, вот ты и будь моей мамой! – пошутил я, просовывая руку ей между ног и ощупывая пушистый лобок и пожилые, вялые губы пизды.
- Ах… Витенька… Что ж ты… - проныла Вера Тимофеевна.
- Ма-амочка моя! – целуя её в щёку, сказал я, пытаясь стащить с неё одежды.
- Стой! Дай я сама… - прошептала тёща. Приподнявшись, она стала быстро раздеваться. Я тоже разделся, и потянулся к ней, касаясь её горячего голого тела то коленкой, то членом. Устроившись рядом, я принялся ласкать всё тело Веры Тимофеевны. Груди у неё были такие же большие, как у моей мамы, и я вовсю мял их, вбирал соски в рот, потискивал толстые ляжки и засовывал средний палец во влажную вагину.
- Ах… о… Витечка… - бормотала тёща, пытаясь найти наощупь мой член, притягивая меня к себе и гладя по плечам. Наконец я начал громоздиться на Веру Тимофеевну. Она широко развела ноги, и я ввёл ей член.
- …Ох! Тамар… - донёсся из соседней комнаты вскрик тестя, а потом тоненькие взвизги моей матери:
- И! И!
- Сладкий мой… - прошептала тёща, обнимая меня.
- Мама… - промычал я невнятно, потому что в это время, опустив лицо, лизал и целовал груди тёщи, колыщащиеся от толчков, которыми я вгонял член в её тело.
- Славный у меня зятёк, - и не курит, и не пьёт, тёщу любит и ебёт! – сказала Вера Тимофеевна. Я усмехнулся.
- Тёщу мамой называет, хуй в её пизду вставляет! – продолжала балагурить Вера Тимофеевна. Захихикав, я принялся сношать тёщу с удвоенной энергией.
Вдруг раздались громкие шаги. Дверь в зал распахнулась, в проёме замаячило тёмное пятно. Вера Тимофеевна взвизгнула, вывернулась из-под меня.
- Гриша, ну что ты, не мешай им!.. – послышался приближающийся голос моей матери.
- Да я только взгляну… - зловещим басом проговорил тесть.
Щёлкнул выключатель – зажглась люстра под потолком.
Мы с тёщей сидели на диване, прикрываясь одеялом, рядом стоял тесть в трусах и пялился на нас напряжённым взглядом, а в дверном проёме робко жалась моя мать, босиком, прижимая к себе ночнушку, чтоб хоть как-то закрыть наготу.
- Ну что, жёнушка с зятьком? Хорошо поеблись? – зычно пробасил тесть. Мы молчали. А тесть неожиданно захохотал.
- Ну и история! Вот, блядь, дела так дела! – и он, утирая слёзы от смеха, отправился на кухню. Мы все пошли за ним. А тесть, ни говоря ни слова, вынул из холодильника бутылку водки, открыл, налил в стакан, и залпом выпил.
- Гришенька… ты не сердишься? – заискивающе спросила тёща.
- Чего ему сердиться-то! Он и сам тебе рога наставил… - весело сказала мать.
- Все свои, никто ни на кого не сердится! – произнёс я, всё ещё с опаской поглядывая на тестя.
- Ладно – садитесь, выпьем, и поговорим, и… ещё что-нибудь!.. - сказал тесть.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)