Я пасла коз и сидела на траве. Коз у нас осталось всего пять, они разбрелись по склону и, наверное, ни о чем не думали, кроме травы и сочного клевера. Земля уходила вниз, под склоном тихо журчала речка, на другом берегу на высоком холме стоял поселок. Дальше начинался лес. Собственно, он не начинался, а продолжался, он был и за моей спиной, вздымался темными кронами, окружал поселок и поле, и уходил дальше. Мне всегда казалось, что мир состоит...

Замысел, участниками которого мы стали с Павлом, еще больше сблизил нас. Мы то и дело обменивались понимающимися взглядами, шептались при случае и все ждали, когда же подвернется подходящий момент осуществить задуманное. Теперь я смотрела на маму по-новому, но от негативных чувств по отношению к ней и след простыл. Осознание того, что я посвящена в ее тайную личную жизнь, раскрасило теперь уже мою жизнь, все стало казаться ярче, насыщеннее и...

Пойманная за задницу... Потратив пару минут на неудавшиеся попытки поднять партнершу, он натянул брюки так и болтающинся на щиколтах и, повернувшись к моему окну, негромко произнес: — Таня! Ну, я же знаю, что вы дома... Вы всё видели... Помогите. Одному мне эту корову не унести. Не оставлять же её на улице... Я замерла, вслушиваясь в слова. Это было как колокол ударивший в тишине. В голове был кавардак. Мысли неслись, галопом опережая одна...

Все казалось незаконченным. Все эти дни. Да, многое опустил тогда в последней части... — опустил спонтанно, думая что перейду какую-то черту: неэстетичности, возможно... грубости похоти, может быть... или в избежании насмешек... не знаю. Напишу... пусть... Помните: ночь, кухня, предрассветность... ? Тогда, когда в порыве я затыкался в промежность дочери и она: — Нет! нет... не надо, папа!... я не могу... Нееет! забеременею... ты... я... мы же......

Действующие лица Зина — родная сестра Петра Петр — друг Артема (теща) ============================ Петр вел себя просто отвратительно. Его поведение было отдаленно похоже на манерное. Манерность — это чистый выебон и лажа, но об этом Петр и не слышал никогда. Посторонние люди не могли и подумать, что бывает нечто подобное. Петр вел себя намного хуже, чем манерный человек. Сестра наоборот — росла под названием «оторва». Она запросто могла...

И я потихонечку его в её рот. Головкою тихонечко туда-сюда. Бросил груди её. И ладонями за горячие-горячие щеки её! И вдруг летим оба на пол, а раскладушка стояком на бок и и все как гром, а она на четвереньках, а я на спине с поднятым членом!! Замерли. Замерли как в оглушении... и в обоих страхом: Полинка... ?!!! Заприслушивались... Но тихо. Так тихо, что выдохнули оба. Я вдруг увидел её, я вдруг встал и к ней сзади, руки на её стан, членом в...

Оля лежала и не видела, не догадывалась, что её груди видны и так выступают по бокам её спины... !!! и все во мне вдруг стало нежно, вдруг чувственно-похотливо. А член! он так безумно натянул плавки... и мои ладони жадно к ним! Так вдруг жадно и нежно, что Оля вся вдруг стала в мурашках и, словно, не мне: — не надо... папа... папа... Полинка сейчас!... что, что ты... Я рывком, щупая её груди, зацеловал её плечи, спину... Полинка крикнула, что...

Ехал и будто впервые думал: она ведь одна... ведь не может не хотеть... ведь мастурбирует как и я... — Простая до обыденности мысль! Но прежде она лишь витала: теперь вдруг такою явью и волнующей простотою встала... И то, что безумно хочу её как мужчина. Тот день наконец-то был для меня выходной. И Полинка с утра щебетала: купаться! мы поедем купаться! Ты же обещал. и ты же мама! У реки было столпотворение. Солнце, казалось. пепелит и весь берег...

Ночь. Светает... Будто бы весь в своем рассказе. Хотя кажется, наверное, что уходишь и уходишь в многословие, описывая не самое сокровенное, чувственное, придыханное... — но, если бы вдруг сейчас в мое ночное окно кто-то увидел... ! Увидел бы голого мужчину. Он, вдыхая подушку, лежал на её трусиках, елозил по ним членом, шептал, почти плача... они все её трусики в моих пятнах семени, влипших уже моих волосках... Я спал на кухне на раскладушке....

Загудел доильный аппарат. — Сейчас станет легко и приятно, — Вера Ивановна сама пришлёпнула на груди новой пациентке молокоотсосы: — Очень многие женщины при кормлении испытывают сильные и весьма приятные ощущения определённого рода. Вплоть до оргазма. А при механическом отсасывании молока эти ощущения усиливаются многократно. Поэтому, не надо так стесняться. Мы начали раздаивать очередную будущую корову. Большого труда стоило её уговорить...

Незадолго до момента, когда всё подтвердилось, увиденное показалось не более чем игрой воображения. Воображения, деформированного и нездорового. Потому что из-под стола в этот момент вылезла славкина мама и... да, она была в незастёгнутом халате, со сплошь обнажёнными участками от живота и выше. Долговязая, угловатого телосложения. Волосы предлинные — почти до пояса. Такой была славкина мама. И видеть её в столь затрапезном виде — опыт не из...

«Кому удавалось получить поцелуй, заслуживает потерять и то, что ему дали, если не добудет остального» (Публий Овидий) Света! Све-ет! — орал я, вызывая свою подружку. Я стоял перед домом и, задрав голову в сторону балкона на третьем этаже, звал свою возлюбленную. Из окна этажом ниже появилась старушечья растрёпанная голова. — Ты чо орёшь тут под окнами, спать не даёшь, а ну иди отсюда, будешь орать, милицию вызову — погрозил из окна скрюченный...