– Ты думаешь, легко всегда говорить правду? – игриво поинтересовалась Айнике, чуть взболтнув ножкой. Жест сей получился у неё на редкость двусмысленным, столь же элегантным, сколь и манящим. Кирилл невольно залюбовался своей черноволосой спутницей с дивным прибалтийским именем, полусидящей рядом на широких перилах моста. Своей – сказано, пожалуй, с перехлёстом. Кир сам был по сути не более чем случайным спутником этой необычной особы с...

Кончик Ириного языка подныривает в потаённую глубь меж двух сладких створок – и тут же выныривает наружу. Пик сумасшедшего наслаждения обжигает Анну. – Лучше, чем Олег?. . – Да – а... – выдыхает она, плохо понимая даже сам смысл вопроса. Анне не видно, появилась ли улыбка на губах Иры, но кончик неутомимого язычка оной вознаградил её тело целой серией безумных, сладостных пиков. Коварно глядя подруге в глаза, Ирина выпрямляется. Шепчет, не...

Ты не понимаешь. Как ты можешь понять, что за демоны сидят внутри меня, если я сама до недавнего времени не знала об этом? Ты не можешь мне дать то, чего я хочу, – но вина в этом не твоя, а моя. Как глупо. Сейчас ты выскользнешь из моих объятий и уйдёшь, растворишься насовсем из моей жизни, а я сделаю себе горький кофе. Чтобы запахом его забить воспоминание об аромате твоих волос и твоей кожи. Навсегда. * * * Рука Ирины скользнула ей за спину,...

Открыть её тёмные бездны пред нею самой – пусть даже наутро она предпочтёт думать о случившемся не более чем о смутном сне. Ибо, в сущности, что такого уж особенного произошло накануне? Но я – то помню, как ты смотрела мне в глаза – и какое пламя полыхало в эту минуту в твоей душе. Желанный стыд, бесстыжее желание, опьянение страстью – и, помимо этого, как будто что – то ещё? В этот момент я ощутила, что могу сделать с тобою всё, что захочу, ибо...

– А потом... потом его губы припадают к моему бедру, – выдохнула Анна. – Кажется, к правому... или левому, я точно уже и не помню. Глаза девушки блестели в полутьме, освещаемые лишь радужными переливами крутящегося световодного ночника. – Я и не подозревала, что он окажется способен на подобное... прямо в библиотечном зале, под столиком, практически на глазах у этой сухой мымры, представляешь? Затем он поцеловал меня... чуть сместив ленточку...

– Кстати, метеорологи говорят, что на нас движется антициклон с направления Атлантического океана, а связи с чем аномальная жара вскоре спадёт и мы получим перерыв. – Произнеся это, Ирина чуть сдвинула вспотевшие колени. – Можно будет за грибами сходить... Владимир? Она чуть усмехнулась. Многозначительные усмешки и фамильярно тёплые обращения друг к другу, при всей явной заученности их диалогов, давно успели стать привычной частью шоу. – Я б не...

– Сальвэ, Вадим. Как настроение у сотрудников? – шутливо взмахнула рукой Ирина, этим же движением предъявив глянцевую карточку пропуска. Сравнительно молодой охранник – двадцатидвухлетний рыжеволосый парень – едва уловимо покачал головой. Стоять на страже одной из студий широковещательного телевизионного центра и по нескольку раз за день испытывать на себе ядовитые иглы флирта оттачивающих харизму милашек, каждая из которых спит и видит себя...

Наблюдая, как эта странная особа перед ним, всего несколько минут назад впущенная им в особняк, с томительной медлительностью обнажает изумительные формы груди и ткань чёрного лифчика, мистер Блуберри испытывал ощущение сумасшедшего торжества. Ему всё же удалось вынудить её к раздеванию – причём вынудить без насилия, которое, как подсказывала ему интуиция, не привело бы ни к чему хорошему. Расстегнув последнюю пуговицу и чуть отдалив полы блузки...

Утро выдалось сонным. Можно даже сказать, по – английски сонным. Улицы за окнами заволакивал воспетый поэтами лондонский туман, а мистер Блуберри, неповоротливый, но ещё вполне импозантный рыжий мужчина тридцати семи лет отроду, с трудом заставлял себя очнуться от ночного оцепенения. Выполняя традиционную лёгкую ежеутреннюю гимнастику – сперва чуть хрустнуть мышцами шеи, затем изогнуть руки в суставах локтей, затем полуприсесть, слегка дёрнуть...

Лидия не помнила сама, как очутилась в кресле перед экраном, как ткнула пальцем в клавишу Power и включила монитор. "Леди Босс". Ей казалось, что компьютер загружается тысячелетия. Память её меж тем извлекала из своих закромов всё новые и всё новые слайды происходившего вчера. ... ступни её ножек, ласкающие тех двух симпатичных парней из отдела сбыта... ... я просто шлюха... Её родственники, её близкие друзья и знакомые, её бывшие одноклассники...

Когда под аккомпанемент сильнейшего из стонов белые брызги хлынули на её отстранившееся личико, Лидия чуть наклонила голову, и одна из струек повисла ниточкой на дужке её квадратных очков. – Лидия Николаевна, – опять подал голос программист. Он, уже внёсший свой вклад в происходящее, следил за разворачивающейся картиной странным мутным взглядом, меж тем как брюки его как будто снова слегка топорщились изнутри. – Вы могли бы... раздеться. Пальцы...

Голос Антона показался глухо прозвучавшим ему самому. Какая – то на редкость упрямая и примитивная часть его сознания по – прежнему находила происходящее странным. Как будто отчасти даже разумным, но не по – человечески. Когда – то программист видел в Интернете карикатуру, где изображалось два частично пересекающихся круга, на левом из которых было написано "Неразумное человеческое поведение", на правом – "Разумное поведение, но человек так не...

– Я... Почему вы спрашиваете, Лидия Николаевна? – Просто я... Лидия закусила губу. Она вдруг представила, как всё это выглядит со стороны. Ответственная руководительница серьёзного предприятия, допрашивающая своего подчинённого по поводу его интимных дел. Что можно предположить о её мотивах? Она покраснела. – Нет... Антон... это не то, о чём вы подумали. Дело в том, что... – окончательно запылав, Лидия ткнула пальцем в монитор. Программист...

Чуть побледнев и сглотнув комок в горле, смущённый охранник поспешил повиноваться её указанию. Лидия неторопливо повесила свой белый полушубок на крючок слева от двери, после чего как ни в чём не бывало развернулась к программисту. – Антон, вы мне нужны в кабинете. И царственной походкой скрылась за дверью. На несколько мгновений в помещении сгустилась тишина. – М – да, – нарушил молчание Стас. – В сущности она права, но обидно как – то. Уж кофе...

– Прибор сфазирован? – А как же иначе, профессор? Настроен на охват избранного нами для опытов делового корпуса. – Следящие датчики задействованы? – В полном соответствии с раскладкой. При помощи специальных инфракрасных камер мы сможем слышать и даже отчасти видеть всё, происходящее внутри. – Мне казалось, что инфракрасное излучение не может дать сколь – либо чёткой картины. – Это для обычных граждан, профессор. Но мы, в конце концов, –...

Чувствуя, что в глазах его темнеет, а брюки его готовы лопнуть изнутри от непосильного для ткани давления, Гарри вновь погрузил наконечник своего магического инструмента вглубь в Гермиону, ещё раз и ещё, ощущая при этом прямо через её разгорячённую плоть – отчего его мозг окончательно захлестнуло безумием – ответные резкие толчки волшебной палочки Рона. Погрузив палочку вглубь едва ли не до предела, он попытался слегка по – садистски её...

Несмотря на то, что вначале Гарри и Рон по молчаливому сговору решили, что не в их интересах стараться запоминать правила, позже Гарри всё же попытался вникнуть в их суть – чтобы иметь возможность увеличить шанс проигрыша или хотя бы поймать Гермиону на жульничестве против себя. Оказалось, однако, что увеличить для себя шанс проигрыша в подобной игре, правила которой ты узнаёшь впервые, не столь уж и легко. Или Гарри просто слишком поздно об...

Что толку отрицать? Последние события и собственная реакция на них как Гарри, так и Рона отчётливо показала, кто из них и чего именно хотел в действительности. Начиная с той сцены в библиотеке. – Что же теперь? – Рон медленно поднял на собеседника наполненный ужасом взгляд. – Нельзя же ведь... – Нельзя, – подтвердил Гарри, ещё рассматривая пол. Но видя там отнюдь не фигурные четырёхугольные плиты – вовсе нет – видя там всплывшую из глубин памяти...

– Помнишь случай с троллем? А когда ты почти набросился на меня, отпихивая в сторону? Рон, по правде говоря, не мог вспомнить, чтобы кого – то отпихивал. В его памяти тот случай давно превратился в расплывчатое цветное пятно. Глаза Гермионы блестели в тускло – зелёном свете волшебной свечи. – Я помню. Мне это надолго запомнилось – тот случай, показавший мне, что, несмотря на всё своё волшебство и весь... ум, я тем не менее могу быть бессильной....

Следующие дни были для Гарри, Рона и Гермионы – как, впрочем, и для всех гриффиндорцев вообще – более чем плотно загружены занятиями учебного характера. Что, пожалуй, и к лучшему, поскольку будь у Гарри – или тем более у Рона – время как следует поразмыслить о случившемся, недалеко было бы и до нервного срыва. Однако первый же день после событий в библиотеке заставил их всерьёз пожалеть о том, что они не выспались накануне. Последующие же дни с...