— Я могу? Она была нерешительна. Смущена. Но глаза блестели, улыбка выдавала возбуждение. Собственно, к кому она обращалась, было неясно. — Ты у меня спрашиваешь или у него? Она сидела закинув ногу на ногу и внимательно смотрела мне в глаза. — Так я могу? Что ж. Игры в которые играют люди. Иногда игры играют людьми. Она чуть откинулась назад, оперлась о мужа. Тот так и сидел сжавшись в комок. Убрав ногу с ноги, чуть раздвинув их, смотрела на...

— Нет, нет, не так, не сейчас, я не готова, передумала... нет Она бормотала и боялась поднять глаза, и так давно полуприкрытые. Его руки на ее груди, сосках, сжимают, вкручивают. Она чувствует его рядом, совсем близко. Тянется губами, ищет поцелуй. Она чувствует близость губ. И чувствует боль сосков от сжатой сильно груди. Пытается ухватить его за руки, отстраниться, бормочет... — Нет, нет, потом, пожалуйста. Но она возбуждена. И он знает это. И...

И все произошло. Он знал куда она едет, она понимала, что произойдет. Осознавали ли они оба, что будет в итоге? Не думаю, что до конца. Это уж был окончательный поворот в сторону совсем других отношений. И ей, и ему было нужно большее. Их было пятеро. И она. Он же остался дома. Без связи с ней. В чудовищном и томительном ожидании. Без права дрочить. В поясе верности, который он сам на себя и нацепил. И без оргазма к этому моменту уж пару недель....

— Их будет трое, потом присоединится еще один. Можно в рот, очко, пизду, сливать тоже куда угодно. Разрешена порка, плевки, пощечины само собой. Пороть смогут всем кроме розог и кнута. Ее можно будет использовать как писсуар. Практически все, что придет в голову можно. И это ровно на 15 часов. Начнут в шесть вечера. К девяти утра она свободна. Если захочет. Позвонит тебе. Если захочет. А может быть и мне. Впрочем, мне это будет не интересно....

Игры и люди. Нет победителей, нет проигравших. Есть результат. Есть лишь то, что остается после игры. Он любил рассказать о ней, показать фото. Какая, мол, шикарная. И вся его. Но, очень ему нравилась идея, что ее будет ебать другой. А лучше несколько других. Собственно, с этим он и пришел. Забавно было смотреть. Девушка и правда была хороша. — Ты понимаешь, что если это случится, то ты врядли сможешь ее контролировать и это будут уже не...

Было очень забавно видеть ее смущение. Перед незнакомыми людьми или от неожиданного приказа. Она настолько привыкла быть покорной, что сделай я лишь кивок головой — выполнит. Она старалась угадать желание, была начеку. В обычной жизни вряд ли бы кто и подумал, что вот она, именно она, стоит на коленях и может быть так покорна. Безоговорочно. Умна, не сказать, чтобы картинно красива, но тонко и обольстительно притягательна. Она манила мужчин....

Она была готова на многое. Почти на все. Хотя в самом начале нашего общения анальный секс казался ей таким унижением, что больше уж и быть не могло. Впрочем, как это часто бывает, похоть, разврат и все скрытое, что долго ждало своего часа — вылезло наружу. Не прошло и месяца и она уже, как привороженная, умоляла о порке, просила спермы и мечтала услужить хозяину, чтобы он был доволен. Мне она нравилась. Яркая, стильная, слегка мечтательница. С...

Хотел ли я ее? Да. Была ли она хороша? Да. Маленькая. Тоненькая. Хрупкая. Большие глаза. Легкий испуг и абсолютная похоть в них. Она пришла и без оглядки решилась на все. Это была история длинного вирта, приказов, обучения. И она была ой как покорна. Этим удивляла меня. Ей нравилась роль нижней, ей нравились дикие унижения, издевательства, она будто растворялась в этом всем. Лишь кайф от выстраданного оргазма — только это ее заботило. Впрочем,...

Она открыла дверь. Вошла. Я за ней. Полумрак коридора, лишь тусклое бра освещало пространство вокруг. У входа, чуть позади, на коленях стоял второй раб. Шлюха номер два. Он выполнил все, как было приказано. Стоял на коленях. В ошейнике с именной табличкой. Глаза опущены в пол. Она мялась в стороне. Получила пощечину.  — ты забыла, что должна делать, шлюха? Она резко распахнула плащ. На ней не осталось одежды, кроме чулок. Ошейник с ее...

Тонкая, хрупкая. Шатенка. Каре. Темные глаза и вечный влажный похотливый блеск в них. Я видел ее со спины. Темное приталенное пальто, юбка повыше колена, точеные ножки, средний каблук. Таких хочется потрогать, но мало кто решается, она неприступна. Не знаешь чего ожидать. Я чуть приобнял ее. Вздрогнула. Мы чуть прошлись вперед по старой улице. Она была чертовски притягательная в этих сумерках, под светом желтоватых фонарей. Мы пили горячий чай....

Она сидела напротив в плетеном кресле. Воздух был чист, прозрачен и чудно пах весной. Черная узкая юбка, тонкая кофточка с высоким воротом и пиджак. Смотрела на меня испугано и робко. Хотя выглядела крайне эффектно. На нее смотрели. Она машинально покачивала ножкой в туфельке на высоком каблуке. Мы мило болтали, но ее трясло. Она приехала впервые. И после долгого общения в сети смотрела на меня впервые. И хотя я знал каждую ее дырку наизусть и...

Тени прошлого. Всегда неожиданны. Почти всегда вдруг. Я не видел ее лет n, а то и больше. Нам было обоим до двадцати и мы, что называется, встречались. Секс, алкоголь, компании. Много экспериментов. И не только в постели. В сексе она хотела многого, но стеснялась, боялась, хотя постепенно мы попробовали анал, она привыкла сосать и не стеснялась, получала от этого кайф. Мы вместе смотрели порно, ее дико заводили кадры с двойным проникновением, и...

Она стояла на коленях, руки связаны за спиной. Я сидел в кресле. И она сосала, двигаясь ритмично, давясь слюной, постанывая. До этого была масштабная порка, ебля ее в жопу, она кончила пару раз, я не стал, с трудом удержался. И теперь я был расслаблен и видел лишь ее рот, обхватывающий хуй и сладострастие. Она периодически останавливалась, поднимала голову от хуя, облизывалась, глубоко вздыхала и снова насаживалась на полную. Пару раз схлопотала...

Она была настойчива. Очень хотела попробовать. Я тянул. Наслаждался тем, как она все глубже и глубже погружается в дикий разврат, похоть, яростно дрочит по приказу, умоляет ебать ее и поставить под ошейник. Жалел ли я ее... может быть. Ей 20, она молода, красива и безоговорочно помешана на теме. Впервые мы встретились в гостинице и она, конечно, думала, что будет все и сразу. Адская ебля, порка, унижение. А мы лишь пили вино, и я заставил ее...

Самолет. Гостиница. Плохой завтрак. Деловая встреча. Мы вошли в переговорку, ждали юриста компании-партнера, она вошла... И мне стало смешно. Я смотрел на нее в упор. И она на меня. И ни на секунду никакой неуверенности в ее голосе не было, и во взгляде тоже. Ледяная дама. Тяжелые переговоры. Долго. Все устали, но все решили. В итоге все более-менее сложилось. Я все глядел на нее и радовался. Она повзрослела, но не постарела. Расцвела, но не...

Она позвонила ночью, напросилась в гости. Она была пьяна, но не слишком, развязна и похотлива. Глаза блестели, фигура качалась. Она стояла на пороге в юбке до колена, тонкой кофточке, на каблуках.  — впустишь меня, Хозяин? И улыбается пьяно и по-блядски. Я отступил. Она вошла. Стояла ко мне близко-близко. Я улыбался ей, а она пьяно ухмылялась. Стала опускаться вниз, на колени, бормоча, что скучала, что хочет унижения, что с ней сегодня...

Мы общались и встречались вполне регулярно. Она была готова на многое. Мне нравилось выдергивать ее из дому со встреч, она врала и извивалась с окружающими, но бежала, летела на встречу к Хозяину и по его приказу. Я написал ей очередную инструкцию. Ей нужно было приехать ко мне в офис, поднятс яна наш этаж, войти в туалет, он общий, из двух маленьких комнат. Войти в ту, которая ближе, открыть унитаз, снять трусики, сесть и ждать меня, трусики...

И конечно же, она позвонила. Правда долго пришлось ее ждать, я уж и забыл, решил, что девочка образумилась. Ан нет. Она пришла сама, вечером, без звонка. Я открыл. Стоит на пороге, в плаще, вся нерешительная, смущенная.  — Проходи. Сука. «Сука» я произнес намеренно тихо. Но, она, конечно, услышала, вздрогнула, заалела, и переступила порог. Я закрыл дверь. Стоял у нее за спиной. Ее чуть приподнятые плечи, светлый плащ. Тонкий капроновый...

Это были легкие отношения. Мы быстро встретились, быстро договорились об условиях и пожеланиях, быстро оказались в раздетом виде. Она в чулках, в грубом собачьем ошейнике, стояла на коленях, сосала, постанывала. Потом порка, она ее любила и умоляла ее наказать. Обычно я привязывал ее к стойкам кровати и смачно порол ремнем. Она любила ремень, не плеть, не стек, а широкий мужской кожаный ремень. От вида ее исполосованной жопы и спины я дико...

Встречи, которые заканчивались жестким групповым сексом стали все чаще. Мужики приезжали к нам, мы к ним. Они привозили с собой ту самую барышню, что опустили вместе с Аней, жену одного из любителей унижения и подчинения. Ее звали Нина. И падала в омут разврата и чудовищной похоти она, как мне казалось, еще быстрее Ани. Аня втянулась, получала дикое удовольствие от унижений группой незнакомых, в общем-то, людей. Она привыкла ко второй рабыне, с...

С тем мужиком мы созвонились через пару дней. Договорились о встрече. Я буду со своей покорной сукой, он с друзьями и женой, которую уже научил подставлять дыры другим. Мы сошлись на том, что веселый будет вечер. Ее я не видел неделю. Она привыкла ждать, знала, что могу появиться неожиданно, заставить, принудить, склонить к чему угодно. Ее табу отваливались и терялись. При этом она успевала жить обычной жизнью. Ходила в институт, на какие-то...

Она шла на все. Прожила у меня дома неделю. Прислуживала мне за столом, сосала в любой момент времени, спала в ногах, обслуживала меня в туалете, мыла меня иногда. В глазах ее была пустота, будто она сломалась окончательно. Но стоило лишь прижать ее киску, сжать ее, проникнуть внутрь — в глазах появлялся огонь похоти, страсти и такого разврата, что казалось табу у нее нет. И она была готова делать все... Но не принимала группу, ни в какую....

Я ушел, а она готовилась. Мыла квартиру, себя, собирала игрушки, наряжалась. Я вернулся. Она стояла в коридоре, у порога, с плетью в руках, на коленях. На ней были лишь черные чулки и ошейник. Так она понимала покорность. Меня это понимание устраивало. Веселила ее готовность в к полному подчинение, к смене жизни, к пребыванию в рабстве нон-стопом. В какой момент для нее рабство стало жизнью, я не понял, да и не хотел понимать. Пристегиваю...

Наши отношения неспешно продолжались. Я продолжал ее унижать, ебать, где и как хотел. Несколько раз она сосала у меня в кустах у своего дома. Я просто кончал ей налицо и на уже традиционно оголенные сиськи. В плане минета, она все делала, как я хочу, дрочила во время отсоса и частенько кончала с хуем во рту, оголяла сиськи, ела сперму. Периодически она просила ее выебать, показывала прямо на улице, в этих же кустах свои дырки. Я усмехался и ебал...

Было что-то в ней рабское, чувствовалась неуверенность в себе, я видел как она смотрит, но ничего не делал. Однажды, пришлось ее подвезти домой. Ехали, ехали и приехали, она все смотрела в пол, боялась даже глаза поднять, меня это веселило. — приехали, сказал я и посмотрел на нее в упор — спасибо… большое. Она все еще смотрела в пол, потом подняла все-таки глаза и как-то с мольбой что-ли спросила — хотите чаю? И опять глаза в пол, руками...

Я вернулся через полчаса. Она была практически без сознания. Елозила ногами по полу, вся извивалась. Выключил стимуляцию клитора. Она смотрела на меня как через пелену и улыбалась.  — раком встала, шлюха, быстро Я приподнял ее за волосы, толкунул, она неуклюже стала на колени, опустила голову, прогнулась, я увидел ее пизду, текущую, опухшую, и жопу с расширителем. Я дернул расширитель, потянул его резко. Вытащил. Она выла, плакала....