А Заяц, между тем, безучастно выслушав, как Архип рассказал Баклану о его позоре, теперь так же безучастно ждал решения своей участи, тупо переживая свой невольный стриптиз как составную часть этого самого позора, – член Зайца почти опал и уже не выглядел так возбуждающе, как несколько минут назад... сожалеть о случившемся было поздно: то, что случилось, уже случилось, и думать об этом случившемся Зайцу было невмоготу – Заяц, глядя в сторону,...

Трах "по второму кругу" всегда получается чуть дольше... но кайф от этого – ничуть не меньше! Молодой, упоительно сладкий кайф... какое – то время они лежат, не шевелясь – приятно опустошенные, лёгкие, сексуально удовлетворённые... не хочется ни шевелиться, ни разговаривать, ни даже думать, – на исходе своей службы они лежат на матрасе в каптерке пустой казармы, оба голые, оба умиротворённые... и даже мысли об Игоре у Андрея на какое – то время...

– Стоп! А почему же тогда... почему возникает агрессия тогда, когда гомосексуальный импульс реализуется – трах осуществляется? Скажем... зазвал "дедушка" салабона в каптёрку и, преодолевая со стороны салабона сопротивление, конкретно имеет его в зад. Кайф для "дедушки"? Кайф! Казалось бы, он должен быть благодарен салабону за полученное удовольствие – должен сказать салабону "спасибо", потому как "спасибо" сказать и в самом деле есть за что......

Каптёрка, где всё это происходит – где, привычно наслаждаясь, сержанты – дембеля поочерёдно натягивают друг друга в зад, расположена в дальней части казарменного помещения, что относительно удобно – для занятий подобного рода, которые в силу сложившихся традиций, но никак не по причине здравой логики никаким образом не предназначены для посторонних глаз... впрочем, в жизни всё относительно, и хотя местоположение каптёрки относительно других...

Игорь, думая об Андрее, сам не замечает, как проваливается в сон – и спустя мгновение он уже крепко спит, как спят, укрывшись одеялами, все остальные стриженые пацаны – будущие солдаты, вымотанные бесконечно длинным днём начала своей службы... после отбоя прошло уже около часа, и парни в казарме спят все, как один, включая стоящего у тумбочки дневального, который хотя и не спит в буквальном смысле слова, но тоже то и дело закрывает глаза,...

Максим дурачится, и Андрей, подыгрывая ему, дурачится тоже – скорбно кивает головой: – Выходит, что так – что вы, товарищ сержант, начиная свою доблестную, как вам сейчас кажется, службу, были в тот полный заблуждений период своей молодой жизни слишком наивны... нет, мы, конечно, можем кое – что... ещё как можем! Но мы – обычные парни в камуфляже, и не наше дело – ломать замшелые стереотипы в отдельно взятой воинской части... – говоря это,...

– Майн ю нот андэрстэнд... получается полная чушь. – Э – э – э, бля, не умничай! Что за манера – показывать своё превосходство там, где заведомо знаешь, что собеседник твой будет в однозначном проигрыше, – Макс, говоря это, недовольно морщится. – А кто виноват? Я тебе зимой предлагал: давай вместе учить язык... а ты что мне тогда ответил? – То же самое, что отвечу сейчас: на хрена мне язык твой нужен! Я, в отличие от тебя, патриот... но я тебе...